Кадр из фильма. Мужчина умывается, видны только его длинные, после сна разбросанные как попало, волосы. В зеркале - молодая девушка с красивыми светлыми волосами. Безупречный макияж скрывает неестественную бледность ее лица, смягчает тот факт, что кожа как бы обтекает череп. И лишь пустые глазницы, подведенные в стиле "смоки айз", мешают обманчивой женской природе скрыть истину... На фоне играет магнитофон с новомодной песней Cat people Дэвида Боуи, одна и та же мелодия играет раз за разом, видно действительно много значит для еще одной шестереночки советского общества. Закатову шел двадцать седьмой год, огромный срок, пока тебе не исполнилось тридцать. Огромный срок...
Девушку звали Маша. Она - "Допустимое безумие". Первая, но далеко не последняя жертва, и единственная, на которую не было санкции государства. Американцы часто создают "клюкву", не вызывающую ничего кроме смеха. Реальность... Куда хуже.
- Вам наверное интересно, что происходило с ним этот год? Ах, это грустная история. Потому что псионикам не дают орденов, не дают громких званий, не жмут руку большие начальники. Каждый псионик это собственность государства, которая служит, пока может служить, а потом доживает под бдительным надзором, регулярно бывая в спецсанаториях и принимая специальные же таблетки для подавления псионического потенциала. Каждый псионик - оружие. И чем оружие опаснее, тем осторожнее с ним ведут себя все вокруг. А ты, Юлечка, САМЫЙ СИЛЬНЫЙ. Они никогда тебя не отпустят.
Человек поднимает голову. Все тот же Закатов. Или нет? На лице - небритость, а в глазах... Слезы.
- See these eyes so red
Red like jungle burning bright
Those who feel me near
Pull the blinds and change their minds
It's been so long.
- Но это я вычислил предателя! Я придумал план и выполнил его, практически в одиночку!
- И где твой орден? Твое звание? Смирись уже. Ты особая боевая единица, навроде самолета или танка. Ты когда-нибудь видел, чтобы награждали самолет или танк?
- Меня уважают!
- Тебя боятся, потому что каждая машина может что-то выкинуть. Поэтому тебя чинят, когда начинаешь потрескивать, и смазывают, подсовывая симпатичных комсомолок. Но однажды появится новая модель. Более управляемая. И знаешь что тогда бывает со старыми танками?
Я смотрю на свои руки. Дрожащие ладони, нежные, практически женские, никогда не знавшие физического труда. Сколько лет я хожу по грани? Сколько лет мне прощают то, за что остальных лишают званий и расстреливают? Я вспоминаю кладбище... Ряды списанных танков, покрытых снегом. Раз в час подъезжает погрузчик, одну из машин увозят в плавильню, а остальные остаются стоять на морозе, тысячи и тысячи... Их двигатели сняты, орудия запаяны. И понадобится на то один день или десять лет, но всех нас ждет плавильня...
- Я человек.
Женские глазницы в зеркале смеются.
- Я человек! Я личность! Я ЛИЧНОСТЬ!
Звон стекла. Несколько осколков остаются в кулаке. Падают стеклянные слезы. Падают капли крови.
- Я ЧЕЛОВЕК! Я ЖИВОЙ! ЖИВОЙ!
Обеими руками обрушился на раковину, керамика не выдержала удара и сорвалась. Брызнул фонтан воды, горячая и холодная, вместе, прямо в лицо.
- See these tears so blue
An ageless heart that can never mend
These tears can never dry
A judgement made can never bend.
Сажусь. Обхватываю колени руками. Не хочу чтобы она видела моих слез, даже в одном осколке из тысячи. И только тихо шепчу пол нос, одно и то же, раз за разом...
- Я человек... Человек... Человек...
"Они никогда тебя не отпустят"
- Still this pulsing night
A plague I call a heartbeat
Just be still with me
You wouldn't believe what I've been thru
You've been so long
Well it's been so long
- Здравствуйте. Я к товарищу Ржевскому. Меня вызывали.
Сказал безупречно одетый молодой человек в черном пальто, с наушниками на плечах и с большим розовым пакетом в руках. Аккуратно уложенные волосы, небольшая, скорее декоративная бородка, и ослепительная улыбка.
- Что в пакете?
Спрашивает горилла на входе. Показываю несколько перевязанных бантиком коробочек.
- Подарочки моим братьям-коммунистам.
Пришлось подождать, пока проверят коробки, опершись на стену. Мало ли, вдруг псионик захочет пронести в здание бомбу? "Иногда машины ломаются..."
Наконец, пакет вернули.
- Спасибо, товарищ. Передавайте привет дочери.
Что тут началось. Псионик прочел мысли сотрудника! Скандал, позвали какого-то начальника, который долго объяснял, что в здании установлена вся необходимая аппаратура. Я признался сразу.
- У него на пальце кольцо. Я говорил наугад...
Чудом отпустили. "Иногда машины ломаются..." - И они боятся. Боятся, что однажды я посмотрю одному из них в глаза и заставлю съесть собственные пальцы. Особенно потому, что перед ними тот-самый Юлий Закатов. Один из сильнейших псиоников Союза. Танк рядом с БТРами.
- Они никогда тебя не отпустят.
Сказало зеркало в коридоре. Я только улыбнулся и осторожно поправил волосы. Под пальто оказались черная рубашка и пиджак. "Новый Закатов" - Ха, это даже звучит смешно!
- Товарищ Павел Петрович. Товарищ Гудериан.
Поздоровался с начальством, полупоклонившись. Только потом обратил внимание на остальных.
Могилевич. Вяземская. Чернов. Смирнов. Старые друзья. Здесь должны быть большие описания и признания в любви, но они остались в пакете.
И несколько новых друзей! Вот это уже интереснее! Еще одна горилла. Еврей-псионик, еле светящийся. Не ровня.
А вот последние два кандидата едва не заставили Царевича измениться в лице.
Альфа. Еще один. "Новая модель" - Тут же хихикнуло подсознание. Самойлова я не знал, хотя слышал о нем. Мы ровесники, обоим по двадцать семь лет, оба альфы, но на этом сходства заканчиваются. Меня забрали. А он говорят сам пришел и во всем признался, сам согласился на службу. Идеальный совок, знаменитый среди псиоников тем, что занимался не разведкой, а контрразведкой. И пока я носился по заграницам, этот мудак находил тех, кому в стране не нравится жить, и выставлял их мыслепреступления на всеобщее обозрение. От одной мысли тошнит. Что до кукол, я их просто не заметил. Не счел чем-то важным, чтобы отметить в мозгу, хотя пожалуй и счел бы отличной метафорой. Все мы куклы. Нами играют. А потом какой-нибудь Самойлов залезает кукле в голову, сообщает об антисоветских настроениях... И кукле обрезают ниточки.
Но даже это меркнет... Просто угасает рядом с...
"Юлий внезапно присмирел, стих и как-то бесшумно поспешил оказаться где-то поближе к Вяземской" - Так это наверное выглядело. По правде сказать, так оно и было.
Здесь омега. Мерзкие твари.
- А я... Подарки Вам принес...
Сказал Одноногу и Осе как-то тихо, подавленно, отстраненно...
Я ждал новую модель. И плавильню тоже ждал.
Не ждал только их вместе.
И не думал, что это случится сейчас.
Под перчатками ноют перевязанные бинтами руки.
"Они тебя никогда не отпустят"
Надеваю наушники. Что надо - товарищи расскажут. Я так устал от этого дерьма...
- And I've been putting out the fire with gasoline
Putting out fire
With Gasoline