Говорить после такого уже не о чем - слишком кощунственна реальность войны для такого разговора, слишком требовательна, эгоцентрична и самозабвенна. Войне нет дела до того, что шестеро Эльдар ценят сейчас больше всего на свете. Поэтому Чиракинан говорит не в ответ, не продолжая законченную Элариком линию, а просто напутствуя остающихся:
"Мы вернёмся за вами, как только сможем. Как только идея Первой грани будущего будет очищена от доказавших свою ошибочность на нашей практике элементов."
Возможно, слишком официозное окончание, как если бы говорящая спохватилась вдруг, так же подумав о раскрытой слабости, о недопустимости быть познанной другим в худшем своём состоянии. И следом, как выдох после ложной тревоги, мягче, ближе:
"Я поняла теперь, почему ты сошел с Пути Мстителя лишь частично, без предательства идеалов своего Храма, без предательства, верю, идеалов Биэль-Тан. Ты Защитник, Эларик Маульнир, но это и есть истиный и изначальный лик Мстителя, тот лик, которому следует оставаться неизменным... никто из Эльдар не должен изначально обнажать плоть и кость в оскале Мстителя, но каждый должен быть готов отомстить за павших, за поругание, за руину. Ты был Экзархом на этом Пути, и если таково твоё открытие... то я спокойна, Эларик, и я смогу успокоить провидцев. Доверь эту дипломатию мне, так же как я доверяю тебе защиту будущего Эльдар. Я верю, мы ещё встретимся и это будет самая радостная встреча. Береги себя. Береги остальных. Да пребудет с вами свет Иши."
Вот так, искренне, тепло, но не без возвращённого чувства гордости. Принцесса всегда останется принцессой, но много ли таких, с кем будет разговаривать она, пусть даже тем же тоном и теми же словами, но без титулов, без полунамёков, без скрытых смыслов и уколов? Вероятно, единицы. Ты один из них, ты знаешь.
Ллановар словно почувствовал окончание разговора, да и не скрывалась наверно ни от кого суть его. Тяжело уже скрывать столь важное (тем более не свои мысли, а общее решение целых троих из грани) от тех, с кем пережил столь многое.
Ястреб так и не ответил, воспоминаниям предавался наверно. Десять дней назад. Магазин. Неудачный Прыжок, с которого начала заканчиваться чья-то история.
Паук никак не прокомментировал итоги контакта с командой Баньши, просто качнул головой, грустно усмехаясь, и попытался встать на ноги. И упал, опрокинулся навзничь, не найдя в опустошённом боями и варпом теле сил.
Ультир и Эларик оказались рядом во мгновение ока, даже Кайлюс среагировал на шум почти моментально, и куда быстрее, чем можно было ожидать от Монкх-Кея.
"Твоё решение, Эларик, твой выбор... ты уверен в нём, вижу... Но то, что ты хочешь сделать, это, это..."
Лицо, не скрытое шлемом, рука, не защищённая перчаткой. Бледная кожа, и ни капли крови, не смотря на усеянный трещинами доспех. Будто ей есть куда ещё утекать.
"Ты словно хочешь задержаться в Прыжке, брат, но это первый шаг к краю. Мне знакомо это чувство, но до последнего времени оно всегда было мимолётным. Прыгаешь - с целью, видя, зная, но приземлившись, теряешься: слишком стабильно, слишком подчинено, слишком просчитано наперёд. Стаббер пристрелян по сектору, мины ждут в грязи, замах приклада взглядом не погасишь. В Прыжке привыкаешь к безопасности варпа."
Он хватается за держащие его руки, с силой сжимает пальцы соратников, на этот раз Ястреба - сильнее. Следом - взгляд, глаза в глаза.
"Привыкаешь к безопасности небес. К безопасности мёртвой зоны. К безопасности заградительного огня. Тень, натиск, скорость - процесс становится ближе и понятней цели. Сам становится целью. Самоцелью..."
Теперь черед Эларика - хватка Ллановара усиливается, но сам он мигает, становясь полупрозрачным на едва различимое мгновение.
"А ты оставил покой строя, решил познать безопасность плана, но что есть Прыжок, а что задержка? Нельзя, Эларик, нельзя! Не возвеличь свой план, ты уже сделал для этого мира всё, что мог, сделай хоть что-нибудь для нас... Ты на Ультира посмотри, он же пойдет за тобой туда, за Драконом, он и за Пикой бы пошел, и..."
Кашель, не такой как у людей, тоньше, как хруст корки льда.
"Так что постоянней, подлинней? Я не чувствую почвы под ногами. На то нужна надежда. Я едва ли помню миссию. К тому требуется гордость. На что надеятся, Эларик, если мы просто сменили одно поле боя на другое... и даже рады тому? Чем гордиться, если тираниды всё равно близко - я видел это в глазах сильнейшего из генокульта... От его взгляда, от огня вопрошающих, от мечей и когтей - одно спасение. От интриг Биэль-Тана - тоже? Всё что осталось - Прыжок. А всё, что рискуешь запомнить ты - План. Он поглотит тебя, Эларик, подчинит и использует, как последний резерв, припёртый к стене, слишком ценный для бесславной гибели, слишком самовлюблённый для эвакуации?"
Его живая рука выскальзывает из объятия и разжимается. "Слеза", та, что была отдана Баньши в довесок к уже имеющейся гарантии возвращения. Она уже впитала более чем достаточно влаги, уже заполнилась впечатлениями и мыслями Ллановара, она готова к переносу группы домой. Но что это? Пока держит её Паук Варпа - словно что-то удерживает в той же ограниченной хватке и портал, что никак не может раскрыться. Ястреб и Мститель пытаются пошевелить израненного соратника, но тот неподвижен, тяжелее скалы. Почти врос в пол телецентра. Ищет затухающим взором Кайлюса, напряжённо и обеспокоенно всматривающегося в происходящее из-за спин Эльдар.
- Я храбрился, Кай, я думал, что переживу это... Выжигание скверны, крушение порядка, гражданскую войну... Всё это. Я надеялся на скорый исход, пусть кошмар, но не наяву. Однако, все проснулись. Мы все нашумели.
- Да что с тобой?!
- Проклятие Цегораха... Это сложно объяснить, прости. Времени так мало.
Протесты, подбадривания, скрип зубов. Но жизнь всё равно утекает из Паука, даже не из ран как таковых (их хватает, но не они источник боли), а из самой души как бдуто, чей камень чернеет с каждым мигом.
"Это же не конец, братья? Где-то же есть место, что мы можем звать домом? Биэль-Тан обошёлся с нами грубо, но мы воины, и не нам винить провидцев... не мне, по крайней мере. Просто грустно. Не вижу покоя. Вечная война, вечный Прыжок из опасности в опасность, сквозь опасность, наперекор ей..."
Спазм встряхивает его, заставляет напрячься - мука отображается на сведённых скулах. Рука вдавливает артефакт древней Расы в ладонь соратника, словно умоляя: прими, используй, переубеди!
"Предназначение, судьба, заряд смысла на пути следования к великой цели! Слова-слова, но как же они сейчас нужны! Всё одно: песок сквозь пальцы, труха на ветру, пепел и пыль. А что же тогда дом, где покой? Почему мы до сих пор здесь, мой лидер? Ты объяснил это самому себе, теперь мне, теперь скажи мне... Ультир, тебе зачем чужое пожарище? За что вы так? Зачем..."
Ему не помочь переливанием силы, он не может уже её принять, его разум ещё здесь, но уже далеко.
Его не спасти.
Не спасти ли?