Сменившая хаотичную стрельбу и звенящая после яростного боя тишина телецентра кажется выдохом изумлённия давно сгинувших эльдарских богов. Даже им есть чему удивиться, что уж говорить об Инквизиторе. Услышавший безмолвный уход визави, он оборачивается на пороге комнаты трансляции, спотыкается на полуслове и замирает, не в силах понять, почему? Почему и в этот раз ксенос не поддался на новую уловку, на глас гнева не пошел, не разозлился от хулы, не утратил душевного равновесия? Что за существо такое, словно с высоты поста некоего высшего судьи спутало так легко и уверенно все планы его!
И не только его...
Лир встретил взгляд Эларика упрямо, все еще немного по-детски насупившись и опустив подбородок к груди. Он вообще сейчас выглядел наиболее юно и неуверенно, хотя изо всех сил старался говорить серьёзно:
- Ты всё равно больше меня не обманешь, ксенос. Я буду следить... за Кайлюсом и за собой. За искуплением - приходите вдвоём с ним. За обманом приходи один! Я буду ждать здесь, дам Инквизитору его вожделенный эфир.
Было ясно, что на том пути, на который вытолкнул его Эларик, бывать Лиру еще никогда не приходилось, и даже если думал он, что знает, на что идет, реальность выбила у него землю из-под ног. После абсолютной победы воина Аспекта тех-жрецу было страшно, но он всё же выбрал встать и пойти вперед. Представление у него о направлении было наверняка самое смутное, но Эларик почему-то был уверен, что само направление не было ложным. Ведь он сам принял участие в его координации.
- Или нас найдут солдаты СПО, или наши повстанцы. Мы останемся здесь до конца боя.
Последнее - со взглядом на бледного проигравшего. Уже даже хилый тех-жрец способен стать конвоиром Инквизитору, настолько ослаб тот от ран, от кровопотери. Лир толкает его внутрь комнаты и закрывает за собой дверь. Им предстоит разговор, под прицелом ли бесстрастных камер - даст решить Инквизитору сам Лир. Стать жертвой ксеноса, мучеником, на глазах миллионов зрителей - таков был запасной план того, кто ещё намеревался победить силой, но у кого хладнокровие противника отняло и ту надежду. Какой смысл убивать теперь простого механикума, если главный враг ушел и может вернуться закончить начатое в любой момент? А сил больше не становится...
***
- Садись, мне нужно подготовить дух аппарата.
- ...
- В чём дело, разве не для того ты здесь? Взывать и обращать, нет? Попробуй переубедить людей в дискуссии, ответив на мои вопросы! Посмотрим, как быстро твоя рука потянется к кинжалу. На глазах миллионов!
- Для тебя даже наши лозунги уже лишились цвета и содержимого, предатель.
- Значит, ты не хочешь говорить с тем, кто знает цену слов, чья суть обман?
- Для тебя истинна только кровь, но готов ли ты к жертвам? Он давно готов. Все они были готовы задавить восстание, направленное не против Империума, но против них. Вам придётся опуститься до того же.
- Но город был во власти культов, люди в депрессии и неведении, никто кроме твоих сторожевых псов и горстки обманутых ими не встал на твою сторону!
- Никто и не должен был. У людей есть труд и цель, а это и была война псов. Была... пока во двор не явился мясник с полной жирных костей сумой.
***
Эларик шел среди дымящихся коридоров, переступая через тела тех, кто погиб за нераскрытые для них тайны их лжелидеров. Минутами ранее служили эти безликие солдаты крепостной стеной для врагов Эльдар, хотя сами были врагами ему же лишь в меньшей степени, при развороте же событий ином могли и вовсе обратить свое оружие на него. Тонкая игра с Монкх-Кеями в их интриги и поддавки убеждениям не могла не повлиять на самого Эларика. Иначе бы люди ему не поверили.
Однако он, в отличии от сложивших кости в битве за телецентр, шёл по опустевшим коридорам, отделавшись несколькими ушибами, лёгкой контузией и ожогом плеча, потеряв с половину элементов своей пси-брони, но не жизнь.
По мёртвым взглядам павших невозможно было уже сказать, готовы были бы они поверить главному кукловоду теперь...
Хотя бы выжившим ничего не скажут.
***
- Тогда в чём же была твоя ошибка?
- Был слишком деликатен. Уважение традиций, внимание к структуре общества, соперники вместо союзников.
- Адептус Механикус...
- Происки твоих коллег, предатель, лишили меня сна, хотя мне следовало догадаться о настоящем хищнике в ночи.
- Почему же не догадался?! Ты мог не допустить всего этого! Ты мог победить! Помочь механикум очиститься, отстранить Губернатора, настроить людей на новую жизнь, без страха перед уличными культами и без соблазна перед ними же.
- ...
- Империум - модель рабочая, и нет вины альберагдцев в том, что их потенциал был выторгован замкнутыми на достижение лишь прибыли еретиками-финансистами, что те, кто должны были править жёстко и дальновидно - оказались... слишком деликатны?
- Ты когда-нибудь видел, как горят миры? Десятки миров. Готовился к встрече с ними, изучал их, видел место каждого в общей картине. Но руки в силовых перчатках негибки, и движение поддержать оборачивается разрыванием плоти, травмой, антипатией. Вспыхивают восстания, бушуют реакционеры, мир лихорадит. Давишь волнения как прыщи на теле, казнишь смутителей, спасаешь миллионы, убивая десятки тысяч, и это все не считая еретиков и предателей! Всегда говоришь себе это, повторяешь раз за разом, особенно перед лицом врага: это во спасение человечества. Всегда знаешь, что за спиной есть еще миры, нуждающиеся в защите. Но все повторяется: давишь, казнишь, прикладываешь перчатку ко лбу в попытке облегчить жар, но перчатка сама раскалена и в крови. Всё в крови, как бы уже заранее, вот ступаешь на новый мир, изученный заранее, с уже назначенным диагнозом и уже готовым планом. Смотришь на перчатку, и сразу видишь проступающие тёмные пятна на отполированном до блеска металле.
- ...
- Я стал свидетелем гибели семи планет и палачомдля более чем половины из них же. Но потом, знаешь, предатель, конгрессы Инквизиции рано или поздно начинают впечатлять. Когда до конца вникаешь в масштаб, когда слышишь, как соратники кичатся друг перед другом количеством и качеством Экстерминатусов, когда в реальном времени отслеживаешь съеживающуюся карту Империума и расползающиеся на ее полотне дыры. О, я могу уверить тебя, даже ты захотел бы переодеться в ежовые руковицы.
***
На первом этаже в парадном зале с разгромленными стойками приемных отделений и исполосованном трещинами и полуосыпавшемся экране Эларик нашел Кайлюса и Ллановара. Первый был собран, спокоен и продолжал отдавать команды своим подчиненным, все же одержавшим победу над инквизиционной фракцией. Паук Варпа выглядел блекло, словно припорошенный строительной пылью, аура его лихорадочно подрагивала и периодически просвечивала прозрачной безнадежностью.
Кажется, Ллановар пытался объясниться, как-то растопить лёд человека перед ним, а тот отмахивался, не желая тратить время на ерунду, а может быть и испытывая неприязнь к собеседнику.
- С меня хватит вашей полуправды, хватит!
- Просто услышь меня: мы не были врагами, и ложь мне нужна была для мира, не для войны.
- Кто скажет точно, когда у тебя закончится одно и начнется другое?
- Врага бы я убил не задумываясь, не дав ему осознать свой статус, не дав окрепнуть.
- Тогда лучше скорей доставай свою пушку, ксенос.
- Твоя обида мимолетней твоей жизни, но даже тихий конец свой ты встретишь на выдохе лишь одного из моих долгих циклов, и потому хотя бы ты уже не враг. Задумайся, Кайлюс, ты сам себе желаешь зла, хотя смерть не просто ждет тебя за каждым углом ополчившегося на тебя города, она обязательно доберется до тебя, где бы ты ни был, что бы ни делал, чего бы не желал. Себе. Своим людям. Своему миру. Опусти пистолет, не надо.
Бойцы Равенства начинают посматривать на намечающееся противостояние с легким беспокойством. К странным фигурам в гибких доспехах привыкли, но слова командира не могут не настроить несколько десятков боевиков против чужаков.
***
- Что же стало с твоими перчатками, если в итоге ты остался без руки, Инквизитор?
- Перчатки стираются в битвах, многих из которых могло не быть. Никак не угадать. Просчитать сложно. Но я пытался, потому что уверен: это лучше, чем раз за разом отполировывать несмываемые пятна. Здесь на одном поле собрались еретики, предатели и ксеносы, а я просчитался, не взяв лучшую экипировку туда, где она была нужна больше всего. Знания и мораль ничто без силы и готовности ее применить. Наверно все эти годы Император испытывал меня, готовя к тому единственному разу, когда жёсткость на самом деле была оправдана... Что ты делаешь?
- Хочу помочь перевязаться. Ты истекаешь кровью.
- ...
- Ты все равно уже заговорил с "предателем".
- Но почему?
- Ты ценность в будущих переговорах, или хотя бы в деле выявления твоей агентурной сети, хочешь ты того или нет. Позволить тебе умереть для нас непозволительная роскошь. Почему ты хмуришься?
- Я думал, что живу в мире, где предатели предают лишь однажды и добивают приговоривших их при удачном случае. Так и ложь ксеносов может оказаться правдой. Лучше бы мы никогда этого не узнали.