В трансе само восприятие меняется.
Вот перед тобой не Лир Фрэймс, которого вёл, учил и спасал, а просто объект, цель, даже не твоя собственная, а чужая, ты же для неё лишь странный ветерок, позволяющий ход в воде не потерять, не утонуть, и в то же время несущий куда-то, может быть как щепку, возможно и на скалы.
Врага для тебя тоже будто бы нет, враг слишком постоянен для того, чтобы удержаться в очищающем сознание потоке. Перестаешь замечать детали, что кажутся лишними. Думаешь об инквизиторе, о тех-жреце, о пробивающихся словно издалека пси-сигналах соратника-Паука, о нагревшемся камне души Арваура, о соотношении сил союзных и вражеских боевиков там, на нижних этажах... а потом понимаешь, что всё это просто фон, а центр мира тут, в Эларике Маульнире. И что центр расширяется, норовя заполонить всё вокруг.
Пора заканчивать с таким трансом. В этот раз он не восполнит силы, а лишь помешает.
Яростный Мститель успевает волнообразно колыхнуться, приблизившись к лицу Лира и отдалившись от него, а потом развязка поединка взламывает реальность так же грубо, как и прерывающий речь лидера удар убийцы.
Сбитый с ног Инквизитор отсекает едва видимым алым лучом из перстня наплечник диверсанта, сползает с его руки целиком наруч, и без того уже повреждённый в предыдущей схватке. Но раньше чем опаленная пси-кость сухим стуком встречает пол - срезает руку Инквизитора в кисти оказавшийся более метким выстрел диверсанта.
Перстень не выстрелит вновь с уже отмирающего пальца.
Нечего больше выкинуть из казавшихся бездонными рукавов хитрому воину-охотнику Империума, вместо новых атак он инстинктивно пытается зажать рану.
Нет даже слов - их некому слушать в пустом зале, где только безликий в своём шлеме ксенос и окончательно вросший в маску самообмана предатель. Верные слуги, последние из ещё живых, остались внизу, но им не успеть пробиться через остальных предателей, через столичную ячейку Кайлюса и его наймитов... Если бы только не ранние потери, то здесь дерзкого ксеноса встретила бы вся свита. Расклад был бы совсем другой, но сама битва началась задолго до этого момента.
Ему не подняться, не с одной рукой, не в тяжёлых одеждах и броне, не при таких ранах. И всё же он пытается, перевернувшись на бок и думая, думая, сосредоточенно думая над всеми вариантами спасения и победы. Возможно, запас трюков врага ещё не исчерпан, и он всё ещё опасен. Особенно если он отрешился.
- Видит Император, если бы не ценность этого мира, я бы уже отдал приказ о приведении в исполнения Экстерминатуса. Трон не должен достаться предателям, население - ереси, а тайны и планы - ксеносу. Но жизнь не принесёт вам победы, нет, вы будете прокляты сами же собой, ибо путь ваш суть ложь, а потому сожрёте же друг друга при первой же трудности, а мы поможем, и спасём этот мир, и наставим людей, и направим людей. Не я, но мы. То, чего нет у таких убогих горделивых одиночеств как вы.
Сперва на одно колено, после на другое, в итоге - у него получается, он шатается, но стоит. Шаг делает, оставляя за собой жирный кровавый след. Переставляет ноги, направляясь в сторону комнаты трансляции, где уже закончилось воспроизведение плёнки, но горят призывными огнями десятки гудящих ящиков работающей аппаратуры. Лир явно спешил и ничего не выключил перед выходом.
- Вы - наглые выскочки, без системы, без связи. Вам никогда не победить Империум. Вы отказались от такой победы поколения назад, сбежав от Великого Врага, бросив родные планеты, само понятие "родина" позабыв и предав запрету и лживому "переосмыслению".
Что ж, в одном он точно прав: пока не поставлена последняя точка в этой истории, победу праздновать рано. И требует уже яростная воля Кхайнэ эту точку поставить - зачем терпеть глупую ругань и пустые обвинения этого Монкх-Кей? Опустившись до такого поведения он явно показал, кем он является. От человека в нём уже будто бы ничего нет...