— Да что ты, милой, да что ты, — растерянно пробормотала донельзя смущённая бабуля. — Да какая ж из меня учителка-то? Да я ж.. — она совсем смешалась, уставилась на Панфутия, мол, помогай, коли заговорил, выручай, животинка, да бестолку. Панфутий отнёсся к ситуации, как и положено философам (он причислял себя к стоикам): его не касается и ладно. Пришлось бабуле Руте выкручиваться самой.
— Вот оно песня-то, песня она от души идти должна, — бормотала новоявленная наставница, не зная, как выразить то, что сердцем чуяла, а языком-то в слова одеть не могла. Закостенел язык, куда уж крестьянке неграмотной других поучать. А тем более такого господина важного, к колдовству причастного. Вона какой шатёр отгрохал — ни капельки не течёт. Нет, совсем старая Рута забыла, что и как сказать-то хотела, вот же конфуз! Схватилась бабуля за феличку, как за соломинку утопающий хватается...
Как рождаются песни?
Может быть из зерна?
Из пряного, жгучего теста,
Что замесила весна?
Из хлебного каравая,
Летней жарой пропечёного,
Кувшина с водой ключевою
Осенью поднесённого?
Из соли с небес засыпающей
Зимой все дома и дороги?
Как песни в душе рождаются?
Ты эту тайну не трогай.
Вспугнешь, и исчезнет пичугою,
Засохнет былинкою в зной,
Ты эту тайну не трогай,
Ты просто бери, да и пой.
Ты пой обо всём, что просится,
О том, чем душа печалится,
Пусть песня по ветру носится,
Пусть к рукам приручается.
Ты не забудь подкармливать
Её дорогами дальними,
Хмельными, лихими ночками,
Мечтами и ожиданиями.
Ты пой и не стоит мучиться,
Что так нескладно выходит,
Ты пой, у тебя получится,
Песня ко всем приходит.