У Эйты был тяжелый день. Утром она доела всю ту нехитрую снедь, которую раздобыла накануне, поэтому голод дал о себе знать уже к полудню. Девушка завернула в небольшую деревеньку, где на маленькой площадушке среди покосившихся домиков устроила симпатичное веселое представление с фокусами и побесёнками. Во всяком случае, ей казалось, что оно было симпатичное и веселое. Однако крестьяне, судя по угрюмому выражению лиц и вялым хлопкам, думали совсем иначе. Когда она разбрелись, оставив в ее красном берете пригоршню орехов, Эйта тоже загрустила. Ненадолго. До следующей деревни. Там она пела жалостливые баллады, танцуя, в том числе и на руках. А потом была еще деревня и еще. К вечеру сил у Эйты почти не осталось, зато в котомке лежал добрый ломоть хлеба с сыром, несколько печеных картофелин. Но главное, в кошеле приятно позвякивали монеты.
Словом, у Эйты был тяжелый день. Поэтому у костра балаболка фиглярка сидела молча, наслаждаясь теплом и песнями случайных спутников.
- А я Эйта, - представилась она, когда возникла пауза, - я петь люблю...как-то само собой получается сочинять, - добавила она почти себе под нос.
Девушка охотно достала свою еду и выложила рядом с лепешками бабушки Руты. Она чуть замялась, но потом быстрым, почти незаметным движением схватила початок кукурузы и впилась в него крепкими зубами, захрустела.
- Мммм, - промычала Эйта с наслаждением, - люблю я вот это...
Как-то сами собой (впрочем, как всегда) слова сложились в...ну, можно сказать и в стихи
Золотыми зернами наполнена,
О богатой жизни мне напомнила
Кукуруза, Царица полей.
Поедаю ль тебя запеченною,
Иль сырую жуя с обреченностью,
Представляюсь Царем из Царей.
А когда мой желудок насытится
Мне другая картина увидится -
Я церковной мыши бедней...
Что Эйта и пробормотала себе под нос, впрочем, не настолько тихо, чтобы ее не расслышали.