Не то чтобы Стыр был против возвращения в замок и поиска какой-то мышки... Стыр был против просто потому, что ему положено было за все быть против. Хотя он и понимал: чтобы победить принцу и его компании, в замок в любом случае надо было вернуться. А уж в облике ли мышей или людей – вопрос пока что не очень принципиальный. Но рисковать шкурой ради неизвестно кого неизвестно зачем как-то не очень входило в планы разбойника. Он был готов даже помочь больше, чем вернуться в замок, собственно, выбора-то и не было, иначе можно навсегда остаться мышью. Но вот данная "мэром" "Дуббурга" задача в ранг "помочь больше" не входила.
Когда же честная компания вышла из дома мэра, то она встретила множество местных мышей. Стыр немножко перепугался толпы и шмыгнул за широкую спину кузнеца. А потом поймал взглядом мышонка. Маленький, можно сказать, крошечный, он перебирал лапками, спотыкался и вновь перебирал. Когда же он вручил Магикусу лист клевера, где-то у него внутри что-то екнуло.
Стыр любил детей. Они почти никогда не боялись его и его компании, в отличие от взрослых людей, охотно рассказывали обо всем, с детским восторгом слушали различные истории про добрых разбойников и злых баронов и всячески, пусть и не умело, подпевали старым песням, распеваемым у костров. Конечно, наверняка они точно так же собирались и у королевских биваков, но на это было наплевать. Дети всегда были честнее и дружелюбнее. Поэтому Стыр всегда заботился о встречаемых в странствиях детишках и никогда их не трогал и пальцем.
Вот и сейчас он потопал ногой, отчетливо скрипнул зубами и уже как-то более увереннее пошел за остальными. Точно так же он и выбрался первым, оценил обстановку и сказал:
– Магикус, ударь-ка по дальней крысе. Я до него не успею добраться до выстрела. Остальные – по ситуации.
Плащ Стыра издал "шурх!", символизируя то, что он уже побежал по направлению к ближайшему, как ему казалось, противнику.