Эйслинн нахмурилась. То ли её покоробила бестактность, то ли сам вопрос оказался не из тех, на которые принято отвечать. Лиллейн же казалось вовсе не услышала слов Мэгги. Села прямо на траву, разминая в пальцах какой-то стебелёк.
Никто не ответил Мэгги на вопрос, вместо этого Эйслинн достала сумку с припасами, которую прихватила с собой. Мэгг за эти несколько дней отвыкла от подобной еды — пусть простой, но после диеты из ягод, орехов и рыбы, очень вкусной. Они ещё раз позавтракали (или пообедали, как посмотреть), сходили к реке. Авалонка все пыталась растормошить свою спутницу, но безрезультатно. День пролетел незаметно.
— Приближается ночь, мне пора уходить. Проводи меня, милая, — с этими словами старшая авалонка взяла пастушку за руку, потянула в сторонку. Единороги за ними не пошли. Странно, они всегда бегали за Мэгг, как привязанные, а тут окружили кольцом пришелицу, притопывали в нетерпении, чуть ли не круги выписывали вокруг нее.
Они шли медленно, до башни добраться смогли бы раза два быстрее, но Эйслинн еле переставляла ноги, постарев на глазах. И молчала, молчала... Заговорила авалонка только спустя пару минут.
— У Лиллейн умер муж. Они прожили много лет, детей завести так и не решились. Теперь она жалеет, что не рискнула. У неё не осталось больше ничего, за что можно держаться. Она не хочет умереть, она просто не хочет жить. И ничего тут не поделаешь. Право каждой бездетной женщины придти сюда. Когда-то это было законом, жестоким законом. Вдовы приходили к единорогам, гасили их страсть. Те времена давно ушли, никто больше не обрекает женщин на смерть. Но древняя традиция осталась. Ты не должна была этого увидеть, но так случилось, что увидела. Думаю, справедливо будет, если узнаешь и остальное.
Уже темнело. Вечерние травы заполняли лёгкие дурманящей смесью ароматов, белый камень башни, казалось, светился в сумерках. Женщины присели у входа.
— Мы проклятый народ. Пришельцы с других планет видят эту красоту: холмы, долины, лес, травы, воздух, и думают, что попали в рай, а мы бы отдали всё, чтобы поменяться с ними, но это невозможно. Не знаю, почему так случилось, наши ученые не нашли причину. В древности считалось, что это кара богов за что-то, сейчас говорят о генетической аномалии. Так или иначе, механизм до сих пор не понятен. Альты... Они не животные. Они... они наши дети. Примерно каждая пятая беременность у авалонки заканчивается рождением альта. Всегда мальчики. И всегда со смертельным исходом для женщины. Много раз пытались проследить этот процесс, особенно когда появились мощные аппараты, технологии с иных планет. Безрезультатно. Плод развивается нормально, до самого конца. Нет никаких отклонений. Но каждая роженица, забеременевшая сыном, рискует умереть и дать жизнь альту.
Когда научились различать пол плода в утробе, это чуть было не привело к катастрофе. Женщины избавлялись от будущих сыновей, в результате мы стали вымирать. Ввели закон, запрещающий узнавать пол, это помогло, но не сильно. Нас и сейчас мало. Очень мало. Мы вымираем, Мэгги. Многие улетают, ведь ни разу не было случая, чтобы авалонка родила альта от неавалонца. Многие боятся рожать. А дети... альты... Они вырастают, они нуждаются в нашей любви. Пожалуй, гораздо больше, чем обычные мужчины. Женщина может зачать от альта, но в этом случае вероятность, что ребенок тоже будет им уже сто процентов. И всё же некоторые идут на это. Теперь ты знаешь все.