Поразительно, но ещё недавно стенавшие от тягот фасолевой диеты гуманоиды вовсе не жаждали возложить часть нелёгкой работы по содержанию птичника на свои плечи. Риверз пернатых сразу невзлюбил, хотя омлет и трескал исправно. Да и вообще, он считал — раз на борту есть юнга, вот пусть грязную работу и выполняет. Иначе зачем он тут вообще? Добродушный кок и капитан были ребятами попроще. Они, возможно, и согласились бы помочь, да сельское хозяйство на родной планете беднягам надоело до чёртиков. Так вот и получилось, что злосчастные кортесианские курочки, нашли свой последний приют в недрах морозильника. Может, не так уж и ошибались аборигены, когда прятали их от Марло.
Настало время посадки. Ино и Марло устроились в гамаках, включив амортизационные коконы, а капитан с инженером заняли свои места в креслах по корабельному расписанию. Как уже сказано было ранее, движок у «Принцессы» был допотопный, способный выжечь всё вокруг (если бы вокруг было что-то, кроме песка и скал). Тяжело пыхтя и кашляя, старушка преодолевала атмосферу Калокагатии. То ли амортизаторы барахлили, то ли капитан Бересклет стал неосторожен от нетерпения, то ли «Принцесса» капризничала, но в гляделках у Марло померк свет, его вдавило в гамак и по ощущениям, расплющило на нём. Когда двигатели смолкли, кладоискатель даже удивился, что цел и невредим не только он, но и все трое гуманоидов, а так же сам звездолёт не развалился на части от перегрузок. «Принцесса» стояла прочно на разноцветном песке, в окружении пальцев-скал.
Облачившись в скафандры, Милз и Риверз вышли наружу. Бересклет и Марло поддерживали с ними связь через передатчик. Впрочем, слышно было столь плохо, как будто товарищи не у корабля копошились (вон их даже в иллюминаторы видно), а отошли на добрую сотню миль. Какие-то помехи глушили связь.
— Мо...ц, кра...ца, — раздался через некоторое время в наушниках искаженный голос инженера. — Ни одной вмят...ны. Эт... урак... ет... мотреть... алы.
Несколько скал высились совсем недалеко от звездолета, всего в какой-то сотне шагов. Одна асбестово-чёрная, другая цвета морских кораллов. Третья — белоснежная торчала чуть дальше. Отсюда они казались внушительней и выше, чем с орбиты. Две крохотные фигурки приблизились к ним и закопошились рядом, очевидно Ино пытался взять пробы.
— Апитан, у них ...зная емпе... ура, — послышался голос геолога. Даже сквозь искажение можно было понять, что Ино был донельзя доволен. Ещё бы, наконец-то настоящая работа, это не фасолевые пельмени лепить. Исследователи зашли за скалу, скрывшись из глаз, и связь совсем заглохла. Треск, да шелест. Помехи.
— Не нравится мне пеленг на этой планете, — сказал Алоизий Марло. — Будет сложно исследовать, потеряться раз плюнуть. Они стали ждать возвращения разведчиков, тем более, что кислорода у них оставалось всего минут на двадцать, не считая запаски. Сначала спокойно ждали, Марло пошел готовить обед, а Алоизий задумчиво изучал полученную с высоты карту Калокагатии, потом слегка заволновались, потом, когда основной запас по времени весь вышел, занервничали.
— Где они там шляются, — пробурчал капитан. Он был взволнован, но виду не подавал, что дело может быть не только в разгильдяйстве подчиненных. Дилемма перед Бересклетом встала не шуточная. С одной стороны куда-то подевались двое на абсолютно пустой планете, в двух шагах от звездолета можно сказать. Долг капитана призывал идти им на выручку. С другой, случись что-то с ним самим, Марло даже убраться отсюда не сможет, т. к. пилотированию юнга вовсе не обучен.
— Сходи-ка, поторопи, — наконец решил он. — Только, смотри там, осторожно. Флаер возьми и бластер.
Идти-то тут было — дольше флаер из ангара выводить, но зато в машине имелся автономный запас воздуха, часов на пять так точно. А насчет бластера кэп и сам не знал, на кой они тут. Но перестраховаться не помешает.