Голубые волосы взметнулись... и снова опали на землю. Однако теперь, чувствовал он, дева меча была уже не в силах подняться обратно сама. Затем повалилась и его подопечная, которую он обещал охранять, а после весь мир загородила злобная морда чудовища.
Яростный оскал встретил спокойный взгляд серых глаз. Был бы он сейчас с отрядом эльфийских следопытов, все могло бы пойти совершенно иначе. Грубая работа, присущая для наемников, казалась Филавандрелю почти самоубийственной, но что взять с короткоживущих? Порывистые, не понимающие ценность долгой перспективы - как и Гарольд, отказавшийся от его совета и не прервавший жизнь наездника вовремя, как и Алесса, вышедшая вперед слишком нагло, как и Луэвариэль, не жалеющая своей жизни и забывшая о том, что друиду даны силы не только лишь нести гибель, но и исцеление. Он как-то печально, гулко вздохнул и выдернул из колчана стрелу. Если уж они не вели себя, как герои сказаний, то он - был им.
Острый наконечник вонзился твари под челюсть, вынуждая выпустить Филавандреля из хватки и, воспользовавшись замешательством противника, друид бросился в сторону, танцующим проворотом вокруг своей оси уходя от касательного удара крылом. Когда разворот закончился, эльф уже натянул лук, прицелившись наспех, но заставляя Руатир пылать алыми прожилками, жаждущими крови врагов. Тетива тихо звякнула, а стрела аккуратно улеглась в глазницу чудовища, отправляя его к праотцам. Во всяком случае, эльф надеялся на это.
Закончив разворот перекатом через голову, друид поднялся на ноги неподалеку от Луэвариэль и встретил взгляд наездника, затем посмотрел на преследующего его орка и глубоко, печально вздохнул. Он понял, что успеет коснуться теплом лишь одной из женщин и, как бы печален не был этот выбор, он пал на Алессу. Она могла еще успеть победить, успеть спасти Лу, ведь паладин тоже способен исцелять, а Саркхорал жаждал крови не меньше Руатира. Герой должен поступать разумно, а он считал себя героем.
Дыхание весны коснулось лица голубоволосой полуэльфийки, и, приоткрыв глаза, она увидела сидящего над ней, сотканного из пыльцы, цветов и золотых нитей Филавандреля. Он смотрел ожидающе и немного грустно, словно девушка просто прилегла отдохнуть на зеленый луг где-то в стране сказок и грез. Ощущение, впрочем, было очень похожим: звуки боя складывались в трели птиц и переговоры зверей вдалеке.
- Тебе еще рано засыпать, воительница, - тихо промолвил он, начиная опадать, словно осеннее древо. - Встань, они нуждаются в тебе. Я поделюсь частичкой себя, не потеряй её впустую.
А затем распался, возвращая Алессу в реальность. Но раны более не источали боль, а в теле ощущалась легкость словно она очнулась от долгого, целительного сна. Сила светлых фаэри наполняла её, но сколь быстро посетила, столь же быстро и начала утекать, он не мог дать ей слишком многого.
Открыв глаза, Филавандрель расслабленно опустил руки вдоль тела, роняя лук и доставая изящный скимитар из ножен. Он не думал, что ему удастся победить в схватке на мечах этого орка, слишком уж хорош тот был. Но герой... герой не должен сдаваться, а он хотел оставаться героем даже если это означало умереть. В конце концов, такой финал был ничуть не хуже любого другого.
- Продержитесь еще немного!
Крикнул эльф соратникам и наклонил корпус вперед, готовый отразить первые удары противника. Надежда способна изменить ход битвы. И он даст им надежду, пусть и не уверен, враги спешат сюда, или союзники. Надежда для короткоживущих - то же самое, что решительность для эльфа. Они справятся, если увидят её блеск на горизонте. Они справятся. Он хотел в это верить.