Но встретить утро выспавшимся было проблематично. Хорошо было тем, кто умел лечь и спать до первых петухов, игнорируя все возможные природные катаклизмы, происходящие за окном. Бьорн, прежде чем погрузиться в свой "сон", разлегся напротив окна и с интересом наблюдал за бушующей стихией. Ему казалось что молния это пленник, который пытается вырваться из плена: она вспарывала черноту неба, обдавала землю могучей волной света, но небо в ответ мгновенно захлопывало створки, и молнии оставалось лишь яростно рычат где-то за непроницаемой стеной своей темницы, чтобы попытаться снова хотя бы на миг, но прорваться светом сквозь ненавистную тьму.
А затем эльф задумался о том, а можно ли поймать молнию? Спасти её из этого вечного плена? Но где её держать? Не в рюкзаке же? С этой мыслью он незаметно для себя погрузился в ночной транс, который для него был вместо сна.
И на утро, когда Кунари и Элизабет проснулись, эльф уже сидел собранный и смотрел в окно на моросящий дождь. Внизу, в большом зале, тифлинг тавернщик уже вовсю орудовал хвостом, переставляя кружки по своим местам.
– А я так со своим хвостом управляться не умею – довольно громко сказал Бьорн, после того как несколько секунд зачарованно понаблюдал за действиями хвостатого тифлинга. Тавернщик явно услышал эти слова, поскольку он мгновенно выгнул бровь, и окинув взглядом эльфа закатил глаза и отвернулся, продолжив заниматься своими делами.
Сдав ключ и быстро позавтракав, троица отправилась к условленному месту, где их ждали проводник и лавочник. Одис, о котором говорилось раньше, оказался старым псом, мирно посапывавшем в своей будке.
Как и договаривались, Козеф вручил всем припасов на пять дней. В основном это была сушеная рыба и некоторое количество сухофруктов. Лучше чем ничего. Заодно был для них организован и бочонок пива, предвещавший приятный вечер у костра. И приятным бонусом переданные им в вечное пользование легкие плащи с капюшонами, которые в последствии очень им пригодились.
Едва кортеж нагруженного животного вышел их города, как начался сильный дождь. Стало довольно холодно, и плащи стали не только небольшим укрытием от дождя, но и заодно немного сохраняли драгоценное тепло. А мул всю дорогу словно бы не замечал всего этого и упорно шел туда, куда его вёл Джад.
Человеком был не очень говорливым. Когда начался ливень, он сказал что из-за дождя они пойдут до середины тракта на Кетивик, а потом уже свернут в джунгли и остановятся на ночь на краю джунглей. И больше за всю дорогу он не становился инициатором начала разговора. Всё время он шел перед мулом, ведя его на поводу и периодически оборачивался, словно чтобы удостовериться что его помощники не отставали. Хотя на непринужденные вопросы Бьорна он отвечал довольно охотно.
Когда пришло время свернуться с тракта, дождь немного поутих и стало идти попроще. Правда теперь,, без наличия нормальной дороги, под ногами постоянно хлюпало и можно было даже не пытаться сохранить свою обувь сухой внутри.
К тому моменту, как группа добралась к джунглям, дождь перестал идти, хотя серые облака так и не расступились. Совместными усилиями группа расчистила небольшую площадку для себя. Начинало темнеть, а еще предстояло как-то высушиться во влажных джунглях. Но для опытного следопыта это не оказалось большой проблемой. Отправив Бьорна походить по округе и собрать веток и всего, что может пригодиться в качестве дров для костра, Джад начал творить свою "магию". А Лиз и Кунари тем временем должны были снять с мула все ящики с припасами и бочонки, привязать его к дереву и накормить.
Взяв несколько больших палок, Джад без веревок соорудил примитивный держатель для дров, на который начал складывать собранные Бьорном палки. А дальше началось самое интересное. Между уложенными дровами и землей был просвет примерно в три четверти метра и сев напротив этой конструкции, следопыт начал нашептывать себе под нос повторяющиеся слова. Результатом стало то, что под держателем появился огонь, весело потрескивающий на пустом месте. Горел он правда не больше минуты, но за несколько подходов мужчина высушил достаточно количество дров, и теперь уже у них был полноценный костер, у которого можно было обсохнуть и согреться.