Есть что-то трагичное в незаконченных романах и сломанных вещах.
Теперь, когда обстановка разрядилась и домашний стрелок (далее ДМ) не угрожал больше хозяйке, Дабльви могла заняться изучением остановки и построением ассоциативно-лингвистических конструктов адекватных ей.
Не то чтобы она жалела Айбо - кажется так этого робота называют присутствующие - зачем жалеть сломанные вещи. Но некая аналогия, разумеется, прослеживалась. То как Мина отреагировала на прекращение функционирования робота-собаки было, в каком-то смысле, моделью того, каким бы 2В хотела видеть отношение к себе самой со стороны Доктора. Теперь уже не Доктора, пожалуй, а его наследницы.
Очевидно, что вероятность повреждения блоков долговременной памяти робота-собаки небрежным ударом ничтожно мало. Вероятность необратимого повреждения, когда невозможно восстановить данные - вовсе колеблется где-то на уровне статистической погрешности. Однако Мина не переживала по поводу стоимости ремонта, или затрат времени на перезапуск системы, она реагировала на Айбо так, будто он был безвозвратно потерянным живым существом. Уникальным и неповторимым.
Неразумно и нелепо. Это было всего лишь примером неверной оценки человеческим аппаратом нечеткой логики сложившейся ситуации. Однако, именно ошибки подобного рода, неизбежные и неустранимые в рамках абстрактного мышления и делают человека человеком.
А еще, они просто милые.