Касания ладоней, пальцев, губ и других частей тела Райлуса не останавливались ни на миг. Он лишь прервался на мгновение, чтобы стянуть с себя мантию через голову, оставляя эти несколько движений полностью под ответственность Миссары и её узкой, горячей попки. А потом помог и своей любовнице снять рубашку, поднимая руки вверх и вынуждая выгибаться всем телом в гибкую, прекрасную статую, обнажавшуюся так легко и на миг оказавшуюся раскрытой всему миру.
- Ниже.
Раздался тихий, горячий шепот, растекающийся волной легкого непонимания, пока жрец не начал опускаться на колени сам, стараясь сделать это так, чтобы его копье не покидало ножен Миссары ни на миг. А потом, оказавшись на коленях, ощущая жар тел друг друга, прижатые ближе, словно слипшиеся в кокон, где движутся лишь руки и нижние части тела, сплетаясь в нелепом, но чувственном, горячем танце, они вновь познали глубины удовольствия.
Мысли мужчины текли все медленнее, разбиваясь на короткие всполохи, похожие на взрыв осколков и вина, после того, как брошенный бокал соприкасается с великолепной мозаикой. Но все же, он еще мог соображать, получать удовольствие не только физическое, кое было на такой высоте, что вскоре, пожалуй, ему придется дать любовнице отдых, после того, как струи его желания растекутся по её внутренностям. Духовное же, мысленное удовольствие было потрясающим. Он ощущал её, знал, что она отдалась с радостью, с желанием, с искренностью, даже несмотря на то, что случилось все куда быстрее, чем Райлус планировал. Логиниус должен будет съесть свои тапки от зависти, ведь, хоть он и ворчал постоянно, но тоже хотел их милую голубоволосую подопечную. Ведь они выбирали её вместе, перебрали столько разных судеб, тел и душ, что раз уж в чем-то сошлись, то и желания у них были одинаковыми.
Рассмеявшись, словно мальчишка, который, наконец, дорвался до своей первой любви, Райлус зарылся носом в волосы девушки и, неожиданным движением, привлек её ближе, входя резче, чем до этого, словно намекнул, что хочет сильнее.