Хмурая усмешка стала сопровождать Эмери повсюду. Усмешка, которая говорила "Я всё знаю и готова", но на деле демонессе еще предстояло многое. Настолько "многое", что она перестала спать и даже порой не выходила из своей потайной каморки, где очевидно принимала свой истинный облик и упивалась собственным могуществом. Но обо всем по порядку.
С тех пор, как закончились те злополучные сутки прошла уже неделя. Слова баронского письма неприятно врезались в память, но и Эмери не будь дурой, ответила, как следует. Её записка также не отличалась многословностью: "Благодарю, милый. Сама ненавижу сквозняки".
Ревилгаз не тупой, поймет, что его куколка обрезала ниточки, за которые он прежде дергал, а доверять кому-либо при таких обстоятельствах - слишком дорогое удовольствие.
Настроение сразу поднялось. Отворив ставни в своей ненастоящей спальне, она за ногу стащила Мангуста с кровати, призвав вершить великие дела, прекрасно, впрочем, зная, что он притворялся и не спал. С усмешкой протянув тому записку от барона, Эмери красноречиво изогнула правую бровь - мол, "жди теперь проблем", "лишились союзника", "а союзник ли это был". И много еще разных смыслов способна была эта бровь передать.
Усмешка с тех пор так и закрепилась на ее лице.
Самым важным мероприятием дня было вновь собрать своих офицеров и объявить тем о походе, прекрасно зная наперед реакцию Логана и собранную в тугой педантичный узел растерянность Изи. "Положение о Походе" в свободном изложении включало следующие пункты: 1.Идём в поход 2. Все 3. Да, совсем все 4.Денег хватит 5.Возможно, вернутся единицы 6.Возможно, не вернутся 7.Игра стоит свеч
Некоторые пункты повторялись по нескольку раз, но в конце концов эмоции улеглись и основные задания вышли на первый план.
Для этого Эмери даже выделила отдельный кабинет, в своей, то есть временно Мангуста, спальне. Любила она тет-а-тет с офицерами поболтать.
Дав возможность Мангусту с Логаном обсудить плюсы и минусы походов, первым Эмери вызвала Изю. Этот малый ждать не любил, праздность не приветствовал и потому разговаривали сухо и по делу . Ей, мастеру, нужны были артефакты. Рынок Изя знал хорошо, не раз заикался насчет выгодных предложений.
Итак, офицер услышал от нее два пункта: обо всех ценных находках докладывать ей лично, и после согласования денег не жалеть. Она еще раз посмотрела отчет по казне и осталась довольна. Задерживаться в одной комнате с Изей, особенно если это спальня, было будто бы противоестественно и Эмери поспешила отпустить офицера.
С Логаном вот разговор затянулся. Памятуя о его отношении к неоправданному риску, коим являлся Поход в неизвестность, Эмери спокойно, что для нее и прочих было редкостью, рассказала, зачем Теням это мероприятие, немного затронула тему былого Величия, взывая к героизму офицера. Ведь там, на донышке его души тяга к приключениям еще рыла землю копытом. Эмери это знала и чувствовала. Когда Логан немного пришел в себя, то есть стал Логаном-всех-победю, Эмери поручила ему то, что на данный момент было способно: а) отвлечь наемников от праздных шатаний и мыслей о предстоящем б) пополнить казну в)занять самого Логана, потому что халтуру он мог выбирать сам, а он это любил, да и покомандовать ребятами всегда в радость и, конечно, г) вспомнить навыки, прийти, так сказать, в боевой тонус. А если вкратце, то "Логан, займи ребят, да так, чтоб в кошельках звенело и на сердце отлегло"
Впоследствии, спустя пару дней Эмери и сама собрала наемников, Теней, дабы поглядеть тем в глаза и честно-просто заявить, что настали веселые времена и пора немного поразвлечься. Мотивировать Эмери любила и умела и потому речь вышла проникновенная, забористая и без трюков с кинжалами вновь не обошлось.
Таким образом, пути к отступлению были отрезаны.
О чем Эмери и сообщила в письме своему дружку - Шраму. Мол, эхей, я в деле, дружище. Да, ей определенно всё больше нравилась эта затея с походом. Безусловно, она не стала говорить Шраму, что их разговор стал переломным моментов в принятии решения и прочие высокопарные моменты опустила тоже. Тот все равно это позабудет.
Нелегко далось решение отпустить Мангуста с нагретого ложа. Однако Ревилгаз и его детские обидки изрядно сократили ей каналы информации, хотя хитрецу и так не стоило доверять. Эмери поручила Мангусту узнать, какие силы и под чьим на самом деле руководством отправляются в поход. Безусловно, изюминкой в этой булочке будет информация о цели похода вообще и его инициаторе, в частности, но, как говорится,изюминку еще надо найти, а уж выковырять это дело легкое.
Ещё Эмери чересчур волновало, кто же останется в городе, когда все уйдут, на чьи, так сказать, плечи ляжет охрана дорогой Исиры.
А она уж как-нибудь сама справится с охраной своей жизни, к тому же головорезов со двора никто не отпускал.
Что до Эмери, ей было чем заняться. Ситуация с Магистром, а также баронским чудовищем, что души жрёт, всколыхнуло остро стоявший вопрос о собственной силушке. Эмери почти не появлялась на людях в эти семь дней. Больше половины провела в истинном обличии, оттачивая то, что узнала о себе из архивов. К тому же, кроме желания показать магистру, что он стареет, Эмери до скрежета в клыках хотела разузнать всё, что можно, о природе той баронской твари. Ежели природа у них схожая, то Эмери, дорвавшись до знаний, тотчас это обнаружит. И тогда никакой барон ее не остановит. У нее будет новый артефакт, пожирающий души.
Расслабиться после трудовой семидневной недельки Эмери тоже не брезговала, но обыденные развлечения демонессе не пристало практиковать и она принялась копать под барона большой котлован. Ей вдруг расхотелось, чтобы он вообще бок о бок с ней в походы ходил. Спина человеческая еще немного ныла,вспоминая, как он шваркнул ее тогда на кровать. А вдруг убить замышлял?...Кто знает...
Поручила Мангусту и под него копать - кто в Исире останется дела его вести, с кем дружбу водит после их размолвки и вообще. "Но без фанатизма, ты мне нужен живой" памятуя о личных счетах Мангуста, Эмери осадила офицера еще до предложения убить Ревилгаза.