— Это значит — одежда, — спокойно и слегка удивленно ответил туата.
Если еще был шанс просто сбежать, уйти, оставив врага в неведении о количестве и способностях их небольшой группы, то теперь действительно все карты были вскрыты. И город всегда можно было обойти, чтобы дойти до этого Акиры, но...
Туата поджал губы и не последовал за ши.
Вместо этого он прикрыл глаза, поднял руки на уровне груди и сложил ладони параллельно земле, одну на другу. Его губы зашевелились в беззвучном шепоте, и воздух вокруг туаты начал светиться прозрачным светом. Он медленно развел руки в стороны ладонями вверх, словно желая обнять мир, продолжая шептать никому не слышные слова заклинания. Сияние усилилось, и теперь светился весь туата: его кожа, его волосы, его одежда. Медленные движения текли, словно таинственный, первобытный танец Грезы; руки сплетались в жесты, пальцы сплетались в знаки. Волшебство окутало туату сверканием утренней росы на стеблях травы, раздуло его волосы и одежды вечерним летним ветром, ивовый кокон наполнился пением птиц и запахом нагретых солнцем ягод. Наконец его голос стал слышен, и в шелесте ивовых листьев можно было различить песню. Наверное, такие песни когда-то пели в Краю Закатов.