Ветер не только раны холодит - до костей пробирает. Ши жмётся к доброму коню, оправляет одежду.
- Хотел бы сокрушить Древнюю Тьму? - полюбопытствовал он, сам не испытывая тяги оправдать прозвание кита.
Почему он не помнит боя, в котором был ранен? Отчего он вообще вступил в бой, а не попытался взять хитростью?
Пустынные улицы Джинтауна наконец напугали его. Если все спят, то проснутся ли, потерпи четверо китейнов поражение? Каким будет мир для оставшихся?
Райский уголок станет отвратительным стоком или пандемониумом?
Роланд задумался, свидетельствует ли попытка оба зла представить, о менее ослабшей, чем казалось, его связи с Грёзой.
Восспоминание о гадостных чарах фоморов он отгоняет, вспоминая, как колдовала сестра. Улыбается, привстаёт в стременах, и не верит глазам.
(Отчего? То Банальность проклятая?..)
Ши ахнул, ощущая мощь растительной химеры.
- Чем он пахнет? - спросил он у верного спутника.
Получив ответ, Роланд чуть натянул поводья (благодаря крыльям, конь останавливался всегда мягко, а откликался - на малейшее движение).
Юноша спешился, ведомый интересом и сознанием: цветок на месте домика с гвоздиками связан с происходящим в городе. Почему ему так неспокойно?..
Роланду очень захотелось вспомнить, где же он видел цветок: на бескрайних ли просторах Грёзы, в Аркадии ли (о, как было бы славно!)