- Меня зовут Ишкуина, господин Бакалавр, - Энки изобразила легкий поклон. - Мясо самое отменное, уверяю вас. Лучшее, что могут предоставить полицейские кабинеты Мехико. Откормлено свежими тако и выдержано годами сидячей жизни до образования слоя жира идеальной толщины. Хронический панкреатит придает приятную горчинку внутренностям. За этот деликатес господин Барон хотел бы получить назад свой мундир.
- Ишкуина. Горячее имя. Грязное имя. Откуда я знаю? Смертные говорили, что ты совращаешь чужих мужей, - Бакалавр сощурился, облизав губы. - Мехико? Знакомое имя. Искаженное имя. Люди снова говорят иначе. Я считаю, что это плохо.
Спящее тело Габриэля само собой подплыло ближе к мортире. Бакалавр легко хлопнул его по лбу ладонью.
В следующий момент голова капитана полиции распустилась кровавым тошнотворным цветком. Кожа, плоть и кости черепа вывернулись, как лепестки, а в центре пульсировал свернувшийся плоским кругом мозг.
- Господин Барон. Снова идиотские имена. Стоит ли сыпать их так много? Как приправу в блюдо. Моё немного пересолено. Я разбираюсь в именах. Бакалавр - хорошее имя.
Бакалавр легко оторвал палец руки Габриэля и проглотил его, не пережёвывая.
- Дар мне нравится. Не нравится приправа к нему. Ты хочешь, чтобы я ел пересоленную еду? Мне расценивать это, как попытку отравления? Я близок к этому.
Фея задумчиво скребла ногтем обнаженные мозги Габриэля.
- Хочу узнать, может ли Ишкуина добавлять приправу в меру. Мне это любопытно. Любопытно ли Барону? Не знаю. Начни солить сначала.
Походу с Пятым Солнцем ей еще повезло, подумала Энки. "Бакалавром" фею, судя по всему, назвали в насмешку - туповатое существо было бы даже забавным, не будь оно столь очевидно опасным. Что ж, хочет попроще, будет ему попроще.
- Бакалавр прав, много приправы портит еду. Хорошее мясо, мягкое. Человек упитан и не стар. Нежная кожа. Толстые сочные пальцы. Привыкли указывать, не привыкли работать… - девушка вспомнила липкие касания Фернандеса, его тяжелое, несвежее дыхание. Знал бы ты тогда, Габриель, чем все закончится. Сейчас старые воспоминания казались словно чужими - все эмоции из них ушли, оставив только скучную академически-выхолощенную фактуру. Энки спохватилась, что возникла заминка в рекламе натурального продукта, и поспешила продолжить:
- Мозг зрелый, но не заскорузлый. Знал много секретов. Теперь раскрыт перед Бакалавром, как цветок. Пахнет интригами и жаждой власти. Что может быть вкуснее?
Она выдержала небольшую паузу, словно давая почувствовать аромат деликатеса.
- Мощные конечности полны вкусного мяса. Много и сытно. Прослойки жира тают на языке. Нежнейший костный мозг стекает с хрустящих костей. Не обронить мимо рта ни капли, ммм. Широкая грудь в плену ребер, что скрывает она? Огромное сердце. Знало ли оно любовь? Или предпочитало сжиматься от страха? Бакалавр знает ответ.
Энки перевела дыхание и продолжила гурманствовать:
- Теплые дымящиеся потроха внутри мягкого облака сала. Хватит ли терпения распутать ароматный комок, чтобы неспеша насладиться полной длиной? Не знаю. Может начать с сочной огромной печени? Мягче, чем мозг, нежнее, чем сало, - девушка решила не закапываться глубоко в анатомический экскурс, чтобы не "пересолить", и оставила за кадром поджелудку, селезенку и почки, решив закругляться.
- Столько вкусной еды! - подошла она к финалу монолога. - Стоит ли этот дар старого мундира? Мне это любопытно.
Пока Энки вдохновенно рассказывала о своём даре, к горам приплыл целый косяк сово-рыб, показывавшихся из темноты ранее. Вместо передних плавников у них были длинные костлявые руки, которые сжимали неровные куски обсидиана и острые стилосы. После каждой паузы в речи подменыша рыбы чиркали по обсидиану и щелкали клювами. Когда Энки почти закончила говорить, молчаливых писарей собралось два десятка.
А сама Энки вдруг поняла, что вместе с блестяще исполненными похвалами дарованного Бакалавру блюда из неё напрочь утекли шлифованные годами навыки переговоров с людьми. Как продать смертному дом? Как купить у человека авто за реальную, а не накрученную продавцом цену? Как предложить смертному лучшие условия работы в корпорации? Что вообще эти слепые молокососы понимают под так любимыми Феями словами "услуга" и "договор"?
Энки не помнила. И её это не пугало. Заключать сделки с Феями было куда проще и приятнее.
- Я утолю твоё любопытство. Стоит. Разве могу я сказать иначе? - Бакалавр облизывался так, будто уже отведал восхитительное блюдо и наелся на вечность вперёд. - Ишкуина заслужила право взять мундир. Для полукровки это подвиг. Летний Двор называет подвигом войну. Я? Я считаю твою приправу подвигом.
Сово-рыбины спрятали письменные принадлежности куда-то в свои кораллы на груди и достали оттуда же кривые бутыли и небольшие свёртки. От них пахло горечью и азартом охоты.
- Представляет ли Ишкуина, как мне приятно? Если она откажется разделить со мной еду, то нет. А если да? Тогда она может представить, как давно здесь не было гонцов из людского миража. О да. О да.
Бакалавр выжидающе смотрел на Энки и снимал с обнаженного мозга Габриэля тончайшие сероватые слои, широкие плёнки, которые он затем всасывал, как лапшу. На лице Феи не было ни тени улыбки.