Но дрогнуло что-то в душе рикоси. Осторожно замедляясь, словно под тяжестью ноши, он пропустил вперед сперва самурая и воинов, что внимали ему, как командиру, затем юношу, а после и лучника.
А после взял, да сбросил с себя Цзоу Миня - ведь тот и не думал затихать, барахтаясь. Масару спиной чувствовал, как тот в бессилии пучит глаза, уязвленный, обесчещенный. Дернул за веревку, развязал узел. И придал ускорения ногой в сторону обратной дороги, чтоб не подумал со спины нападать - не чтобы покалечить, но чтобы тот не вздумал возвращаться и мстить. Догнать чтоб не смог. Чтобы спускался по горе, чтобы увидел бездыханное тело дипломата, его рукой убитого. Чтобы шел прочь - но в одиночестве. Что делать со своим позором пусть решает сам...
Сделал пару шагов к вершине, вслед за всеми. И снова остановился.
- Госпожа Жолань. Я знаю, вы любите этого человека. Но его руки обагряны кровью друзей. И я не могу позволить вам пойти с ним, дважды изгнанным. Это не ваш путь. Такой поступок навеки лишает меня чести и призывает к долгу, который я не смогу выплатить вам до смерти. Как только мы отойдем на достаточное расстояние, чтобы он не смог отыскать вас, а вы - вернуться к этому страшному человеку, я отпущу вас. И исполню любое ваше слово - отныне и вовек.
И замолчал, да так, что громче слов вышло. Запыхтел, дальше поднимаясь. Что скажет друзьям?
"Вырвался". Все.