За последние трое суток Игорь спал меньше восьми часов. Как вышло, что он попал в такую передрягу, можно было анализировать до бесконечности, но свою «черную метку» он получил во вторник, а сегодня была пятница и он сменил уже три адреса, но спать подолгу было сродни капкану – затягивало быстро, держало всё крепче, а оставаться беззащитным долгое время он попросту не мог. Мышь отрежет ему все пальцы, даст пожить месяц, а потом прибьет. Он знал. Он видел такое не раз. С Мышом шутки плохи.
Крутя в ладони стакан с чефиром (рецепт: 1 пачка чая, 1 стакан воды), Игорь глядел как танцуют чаинки и с каждой секундой находил в их движении всё больше смысла.
Щелчок затвора рядом с ухом заставил его подскочить, как ужаленного.
Никого не было.
Приснится же такое.
Сон однако как рукой сняло. Игорь прошелся по обычному маршруту – до окна, выглянуть сбоку из-за плотной шторы и вернуться обратно. Отхлебнул чефир.
Мерзость.
Колени касались пыльной жесткой земли. Давно не стиранная футболка болотного цвета, такие же брюки, чека от гранаты болтается на цепочке на поясе. Разоружен. Руки за головой, из свежей повязки на отсутствующем правом безымянном капает на шею кровь, взгляд блуждает по земле изрытой трещинами, изголодавшейся по влаге. Автомат направлен в лицо. Глумливый смех. Щелчок затвора.
Игорь вздрогнул. Не вскочил – сил не было. Психика шутит с ним, на чефире далеко не уедешь. Нужно поспать. Пока нет никого. Пока по его душу не явились.
- Проиграл ты, дурень, держи, - покрытые запекшейся коркой крови губы Иванова выдают хриплый крик. Переливается на солнце чека, летит в его сторону, - Выходи за меня! – смех прерывается взрывом. Нет больше Иванова. Никого больше нет.
Пот течет по спине. Такое с ним в последнее время часто. Сердце как бешеное стучит. Пальцы на месте. Еще пять минуточек.
- А если я первый умру… - отнимая от губ флягу с бродиловкой, выдает смеющийся Иванов.
- Если ты первый, - собственный голос слышит Игорь, - я себе палец отрежу, вот этот, - под смех Иванова и ребят показывает средний.
- Не-не, если резать, то безымянный, чтоб навеки быть верным нашей дружбе, - паясничал Иванов и давился бродиловкой. «Счастливая» и последняя его граната прыгала на поясе в такт смеху. Нынче бродиловка всем казалась чересчур крепкой. Завтра все семеро - непременно все -прорвутся через последнюю стену и смогут наконец отдохнуть. Поспать. Поесть, если найдется чего. Снять эти надоевшие одинаковые формы. Отыскать воды. Помыться... А сегодня просто вечер. Разговор ни о чем.
– А если ты, Игорюх, помрешь, - размечтался Иванов, - я себе руку отрежу, потому что не бывать этому, я во сне видал. Так что готовь пальчик, дружище.