https://www.youtube.com/watch?v=HEkLU2AiJCs
Услышав его приближение, миссис Монтегю обернулась, наверное, даже чересчур поспешно. В глазах и правда стояли слезы, а лицо было настолько бледным, что Мишель вдруг понял, отчего портрет вызывал в нем столь неуютные чувства, почему на изнывающем от ожидания полотне до сих пор так и не появились эти незамысловатые руки и лицо.
Он уже видел Жанну раньше. Видел и портрет. Видел, да только не он. Не Мишель. А тот, второй, который зовется Эллиотом.
- Ох, простите, Мишель… - она заломила худые руки, сквозь белую кожу которых виднелись струящиеся синие вены. Вблизи она казалась более измученной – так выглядит человек, не способный уснуть из-за смертельной тревоги, не отпускающей ни на минуту.
- Я не имела в виду ваше мастерство, я не это имела в виду… - она, кажется, металась между страхом и желанием всё рассказать поскорее, пока предоставился шанс.
Он помнил этот несчастный излом бровей, напуганные глаза, до синевы бледную кожу, но где…где… Мелькнула и исчезла искра памяти. Мучительная искра.
Миссис Монтегю отошла от окна и сделала пару решительных, для ее пугливой натуры в особенности, шагов и кажется всё же взяла на себя риск:
- Он собирается убить меня, - сипящим шепотом произнесла она и впилась взглядом в лицо Мишеля, чтобы не проглядеть самую мельчайшую деталь, угадать его реакцию наперед и успеть пойти на попятную, прежде чем художник поймет, что она всерьез заявила о таком. Странно, они будто поменялись местами и теперь Жанна всматривалась придирчиво, рисуя его портрет, а вовсе не он.
- Как только он получит этот портрет, он убьет меня, - она всё же решила продолжить.
И тут… нервный жест, убранная прядь волос, рука поднятая в случайном движении к лицу, чуть приоткрытые губы. Да, вот так. Именно так.
Заговорил Эллиот. Он что-то вспомнил. Он тоже видел всё это до последней детали.
У него чертовски мало сведений, потому что тогда он не придал тому значения, но несколько лет назад….
Был солнечный день, жалко было избегать такого дня в прохладных залах галереи, но он обещал Роуз. «Выставка неизвестных полотен», сотен неудачников, безымянных, канувших в безвременье его коллег. Уже тогда что-то гадливо суетилось в груди.
Мазнул взглядом, словно кистью, проходя мимо…но сейчас…именно сейчас узнал этот портрет.
«Задушенная». Так обозвали картину уже после обретения ею второго дома.
А на портрете была она, Жанна Монтегю. Мертвые глаза распахнуты в смиренном ужасе, приоткрыты губы, рука тянется вот так же, словно собирается поправить прядь волос, а не остановить убийцу, чудовищное синее пятно выглядывает из-под глухого черного воротничка. Вот этого самого воротничка, что так усердно теребит Жанна в ожидании его реакции. Бледная, иссиня-бледная кожа и взгляд, в любой точке помещения находивший тебя, взгляд бессмысленный, немой, смирившийся.
Эллиот Салли
Мишель сделал еще один осторожный шаг вперед - он будто бы боялся спугнуть маленькую канарейку откровенности, что сидела на плече Жанны. Или это был жирный ворон отчаяния?
Боже, откуда у него в голове такие безвкусные идиомы?
Наверное, они из головы Салли. Тот начал что-то вспоминать. Или это все же был Мишель? Как же сложно жить, когда не можешь точно сказать, кто ты есть. Эллиот почесал свою козлиную бородку. А нет, у него же не растет... Черт, как же сложно.
Теперь еще сложнее.
-У... убить вас? Зачем ему это? При чем здесь портрет? Никто н-не может вам помочь? Что происходит? Зачем... - пролепетал Мишель, глядя то на ее руки, то на голову.
А что он может сделать? Забрать картину? Зачем она ему? Зачем?
-За... зачем мне забирать полотно?
Удача. Картина. Акцент
Убийство. Кожа. Асфиксия.
Асфиксия? Очень занятно. Так значит они... нет, он, Мищел... художник-неудачник, единственная который будет выставлен только в ряду забытых, сирых и убогих. Чтож, с этим он давно смирился. Не это повод беспокоиться. Есть нечто и похуже - возможно убийство, связанное с его (Мишеля?) картиной.
-Зачем он хочет вас зад... убить?
И как, черт возьми, этот Мишель нарисовал уже задушенную и убитую женщину? Или... портрет был нормальным, он забрал его и после известия об убийстве, в творческом порыве дорисовал страшные отметины? Отметины...
Отметина болезни, шизофрении. Она сошла с ума? Нет... Салли сделал вдох за Мишеля, надеясь различить в воздухе специфичные нотки, запах шизофрении. Или нюхать уже нужно себя, одновременно являющегося и Эллиотом Салли, комиксистом-неудачником, и Мишелем Готье, портретистом-неудачником?