В склепе было душновато, не смотря на раннее утро. Слегка кружилась голова от стоявшей здесь влажной духоты и затхлости, а сквозь тонкую щель под гранитной плитой пробивался запах разлагающейся плоти, который только ухудшал самочувствие. Миртин помнил, как выхватил кинжал, в злости на своего отца, но дальше в глазах совсем потемнело, и последнее, что помнил Миртин — это жутковатый, ехидный смех сквозь тошноту и шум у него в голове.
...Когда юный барон вновь пришёл в себя, перед ним лежало два окровавленных тела тех самых стражников, что сопровождали его сюда. У одного было перерезано горло, второй был насажен на собственное копьё. И у обоих был ужас в глазах. Никого более вокруг не было на этом утреннем кладбище. Посмотрев на свои руки, Миртин увидел, что они по локоть в крови.