Сэр Юсташ был в плену мрачных мыслей. Рыцарь смотрел на черную рану и запустенье, маячившие на горизонте. На Высокие Топи, на Мийетар, поглощенный Темным Бедствием все эти тысячелетия назад. Какими еще могли быть его мысли, кроме как полными сумрака?
Интересно, то, что они идут вдоль этих проклятых мест в компании Берглина из Шамата, является хорошим или плохим предзнаменованием? Все же до того, как они продали свои души Лолс и стали дроу, то было страна его предков. Проявят ли силы этой старой земли милость к своему далекому, измельчавшему и изуродованному потомку? Или же, быть может, они захотят уничтожить Берглина за невообразимое высокомерия быть живым тогда, когда забытое королевство уже давно мертво?
Юсташа занимали все эти вопросы не из-за самого дроу, конечно. Самого пропойцу, как кажется, нисколько не занимала его судьба. С чего бы о нем в таком случае переживать и заботиться кому-то еще? Но нет, сегодня темный эльф был частью его отряда. Гнев или же благорасположение, которые он сыщет, падут также и на всю партию Юсташа.
Впрочем, пустое. Пусты эти мысли. Они зиждутся на суеверии, на предрассудке, что земля — сколь бы старой она ни была — может помнить, любить или ненавидеть. То, что это так, как бы ни уверяли нас поэты, до сих пор не смог доказать никто.
Слова молодого жреца вернули рыцаря в мир живых и заставили его на время отложить свои тревоги по поводу мертвых эльфов и их предсмертных проклятий.
— Все так, Хелдер, — сказал Юсташ, поворачиваясь к служителю Мистры в седле. — Пока наше путешествие было не особо интересным. Я молю богов, чтобы эта скука царствовала и продолжалась и далее. Тем не менее, да, дозорные и палисад вкупе с надеждами и молитвами — лучше, чем молитвы и надежды без них.
Юсташ отъехал на несколько шагов, а затем повернул своего скакуна так, чтобы смотреть на остальных.
— У нас не так много времени до того, как Селуна сменит Амаунатора, — объявил он. — Будем надеется, что Тарариала и остальные вернутся к нам с отчетом в ближайшее время. Тогда мы будем знать, где лучше всего разбить лагерь. В любом случае, он будет укреплен, я скажу, так что приготовьтесь поработать перед сном.
Рыцарь кивнул на повозки и на деревянные щитки, которым уже скоро суждено было стать импровизированными стенами их становище.
— Мы выставим стражу. Двух человек. Мистер Хелдер вызвался быть одним из часовых. Я думаю, что молодой Тодор должен к нему присоединиться. Все же во тьме, как они говорят, глаза дворфов глядят дальше и зорче людских.