- Тююю… - махнула тонкокостной рукой «очаровательная» миссис Бонни-Мо. – И щаво с ним случится, що шлодеем этм хвоштатым? Тоже нам проблема! Апчхи… (чихнула наша железобетонная крыска, дернув куцыми усиками на мордочке)… Вот шеш пыли щдеся собралося… (вытерла под носом своей ладошкой удлиненной, хорошенечко так шмыгнув ноздрями). На вщю жизню не убережёщися, щай Щергейща! Жизня – она опасная штука. А вам лущшева бы взять одёжу эту защитную. Вщакое бывает, щай Щергейща, ну да тётя ваша вам лучшева меня усё объяснит.
Кажется, Бонни Мо внезапно подобрела – ведь у гнизг-старушек оно как бывает? То прямо бомба со взведенным часовым механизмом – тронь её нечаянно, взорвётся в один секунд! А перестали суставы болеть, так вроде и лань лесная, кроткая да миленькая такая зверюшка, в стиле Бемби порхающая длинными мультипликационными ресницами.
Вот и наша пристойная гнизга раздобрела, убедившись что спорить с ней никто «здеся» не собирается. Не забыв поправить свой накрахмаленный передничек, домонадсмотрщица удалилась прочь, напоследок снова порекомендовав всё же переодеться в защитный «кустюм».
Ну, защитный или нет, убогий на вид или не убогий, а все же хранил свои тайны этот интересный комплект одежды, сай Сергейша! При ближайшем рассмотрении вдруг обнаружились на нем какие-то пятнышки коричневые, застиранные, но так и не сведенные до конца мрачноватые потеки. Следы гари ещё. Какие-то заметные швы, будто бы однажды на ком-то была разорвана эта ткань. Быть может даже горела эта ткань на ком-то неизвестном, и была пробита ножом насквозь…
Между тем, запахи готовящегося завтрака уже вплыли в комнату, обещая вкусное уютное угощеньице. Обещая сливочное масло из фарфоровой масленки, да молоко от настоящей коровы. Обещая какую-то дивную домашнюю выпечку и еще какой-то чудесатый напиток, припахивающий чем-то сладковатым и бодрящим таким.
Быстро взбежав по ступенькам заботливо укрытыми темно-малиновой дорожечкой, лис попал на кухоньку. Кафельная большая печь ему открылась, развеселое окно с разноцветными стеклышками и витражом, изображающим солнце да луну. Кухня плавно переходила в гостиную. Большой восьмиугольный стол угрелся себе под тряпичным абажуром, часы с деревянной совой задумчивым маятником отбивали неторопливое своё «ток-ток».
На большой плите кипел чайничек, в разноцветные стекла моросил докучливый петербугский дождик. Цветущие фиалки отдыхали на подоконнике, здоровенная монстера росла себе в углу карабкаясь на потолок. Фортепиано дремало под кружевной салфеточкой, а высокая задумчивая дама, напевая что-то себе под нос хозяйничала возле плиты.
Гнизга, о да! Ещё одна гнизга, но пахнущая добром, пахнущая хорошим настроением, карамельками в карманах и жирной вкусной похлебкой.
Совсем молодая и нежная крысоледи. Чувствовалось – если на неё немного надавить, так непременно поддастся эта женщина. Хрупкой она какой-то выглядела, беззащитной даже в сравнении с маленьким лисом, уступчивостью и ранимостью от неё веяло…