Мигель ждал охотников, сидя на краю крыши. Когда они поднялись по лестнице, носитель Пернатого Змея даже не повернулся в их сторону, глядел на площадь в индейском районе, где двенадцать костров и частые вспышки выстрелов разгоняли вечернюю тьму. Хорхе увидел, что на подходе к оплоту Маравы посреди улицы пылало ярко-белое пятно. Почему-то вспомнилось предложение Рубио насчёт фосфорной гранаты.
- Индейская сука побеждает. Кто бы мог подумать, - Мигель сплюнул с высоты и повернулся к охотникам. Не то чтобы ранее его можно было назвать уродом, но охота Кукулькана сделала черты его лица ещё хищнее, резче и изящнее, а привычные равнодушные глаза лейтенанта картеля будто ожили, бурля потусторонней силой.
Он встал с края крыши и развёл руками.
- Давай сделаем это быстро, трепло. Я хочу попробовать на вкус слишком гордую душонку Маравы.
- Одно условие... - улыбнулся Рамон и кинул в него "снаряд" - .... ЛОВИ!
Раздался смачный хлопок, по бежевой рубахе Мигеля растеклась большая жёлтая клякса.
- А, - демон чуть погодя кивнул - Ну. Так тоже сойдёт. Добро пожаловать.
Спустя секунду Мигель и Рамон испарились в воздухе, оставив Хорхе на крыше в полном одиночестве.
Плотник почесал репу, задумчиво посмотрел на огни костра вдали. Вздохнул, достал из рюкзака бутылки с испорченной текилой и тряпки и начал неспеша мастерить коктейли молотова.
***
Вновь Рамон очутился во сне. Вернее, среди бесконечной пустыни, опаляемой солнцем, возник Дымящееся Зеркало, величайший герой ацтеков и победитель Пернатого Змея. Правда, последний титул ему нужно было получить самостоятельно.
Голубое небо было чистым, вокруг не кричали обнажённые люди. Да и сам Герой не стоял на жгучем песке без одежды. Осмотрев себя, он понял, что облачён в шкуру неизвестного науке зверя, яркие красно-зелёные доспехи из кожи и причудливые узорчатые сандалии. В ногах валялся шлем, напоминавший изготовленную из какой-то ракушки маску с отверстием для рта.
- Тебе нравится?
- Ты должен быть горд, верно?
- Вряд ли. Проснись. Это сон, разве не ясно?
Три голоса, схожие между собой, но исходящие из ниоткуда, окружили Рамона.
- Сука, я обоссал Кукулькана! - заржал Рамон, поднимая руки, - вы, тупые призраки бессмысленных индейских легенд! Слушайте! Я ссал с высокой горы на всю вашу уродскую мистику! Вы - просто сны! Страшилки, что прячутся по углам. Которые пугают детей! Я вырос уже давно, я видел сука, Терминатора, Блейда и Мглу. Мне похуй. Если вы мне можете что то делать - делайте. Если нет, ебитесь друг с другом, а я пошел.
- Правильно, правильно! Ступай, - голос Барона наконец стал узнаваем, исходя с неба, от палящего солнца - Хотя шутка с мочой стала лучше, кха-хе-хе, гораздо лучше! Я бы хотел взглянуть, что ещё ты можешь придумать!
- А, сеньор Барон Солнце, - Рамон помахал рукой вверх, - еще один сон во сне. И не надоело, скрываться за иллюзиями и миражами? Или ты настолько страшный, что стесняешься?
- Острый на язык, кхи-хи. Никогда не приходило в твою голову типичного молокососа, что ВАША жизнь - страшный мираж? - произнёс Барон прямо у Рамона за спиной, причём голос упал на три октавы.
Обернувшись, Герой увидел койота. Того самого, которого разорвала мина вампиров в полдень. Израненная осколками и обгорелая туша зверя с едва державшейся на лоскутах кожи головой открывала клыкастую пасть, капая черной кровью на песок.
- Не просыпайся, молокосос. Всё равно не сможешь.
- Конечно, - доброжелательно сказал Рамон, - ты наверное не знаешь, как охеренно продвинулся кинематограф в Голливуде? - он улыбнулся, разглядывая койота, - ты знаешь, что такое Диббук, маленький доисторический ты монстрик? Это охуеть страшная говнина! А за тобой охотились КИШКИ, прикинь чувак, кишки? Я видел это кино, и это был такой пиздец, после которого любые дешевые страшилки такого рода меня СМЕШАТ. Наш учитель называл это, как его, постмодернизмом. Все что могло быть, уже придумали. - Рамон развел руками, - честно. Ты не сможешь показать мне ничего такого, что не было бы уже снято в киношках. Так что койот, это просто еще один кусок дерьма, который даже жрать не хочется. Вампиры горели задорней, потому что это было хотя б в реале.
- Хотя бы попытайся победить его. Я в тебя, кхи-ха-ха, верю, - ещё один голос Барона, снова из-за спины, был напротив звонким тенором.
Хосефина с выпущенными внутренностями и дырой в голове посмеивалась над Рамоном, безвольным трупом валяясь на песке.
- Я хочу поболтать с тобой, милый, правда. Но сперва разберись с моим красавцем.
- Когда мы разошлись, ты и то была покрасивше, - бросил Рамон равнодушно, - ты показываешь мне то что я уже видел, куклукслан, мать твою. Мне становится скучно, давай, поднажми, - он стал хлопать в ладоши, - рез-че, рез-че! Публика теряет интерес! Сейчас пойдут возвращать билеты! Финансовые потери! Кассовые сборы на нуле! Тебя вышвырнут из бизнеса, неудачник!
Вдруг почти в метре от Рамона с огромной высоты рухнуло тело, взметнув тучу пыли. Затем ещё один упавший рядом полностью застлал песчаной пеленой Герою глаза.
- О! Это не я! Прошу, кхе-хи-ха, не смотри на них! - взмолилось, давясь от смеха, солнце.
- Кха. Это не мираж. Или не веришь, молокосос? - издевательски прошипел койот.
- Кажется, их нужно похоронить. Кхи-хи, наверное, у тебя нет на это времени, - посетовала Хосефина.
Когда пыль рассеялась горячим ветром, Рамон увидел своих родных. Эстель была изгрызена чьими-то чудовищно сильными челюстями, зелено-желтые перья налипли на её огромные раны, рук не было вовсе, одни кости торчали из дыр в плечах. Рядом в песок погрузилось маленькое тельце, покрытое чем-то вроде пищеварительного сока, который, словно кислота, разъедал кожу и плоть и обнажал белые кости, на лбу было прилеплено то же самое перо. Рамон не мог разглядеть лица, но он знал, что это Анастасия.
А в небе раздался голодный рёв Кетцалькоатля. Холодная тень стремительно неслась по пустыне.
- Ну какое ж ты мудло, - с омерзением сказал Рамон,- пытаешься играть на моих чувствах, пидор? Так тут ты тоже ошибся. Я хуевый отец. Я их кинул, я это знаю. Не то чтобы мне мне срать, мне жалко, что так вышло, но я не кинусь сейчас обсирая подштаники грызть песок тебе на потеху. Я просто плохой человек, мне с этим жить, а тебе то что? Ты никогда не жил. Ты пытаешься, но у тебя не выходит нихрена. Ты выбрал героем МЕНЯ, это уже говорит о том, какой же ты кубический неудачник. Я поливал тебя говном всю дорогу, ты терпел. Мой друган зарядил тебе в табло огнетушителем, ты умылся и убрался в нору. Когда ты лег под картель, мы тебе снова наваляли. В конце концов я просто нассал на тебя, и ты такой уныло: "Ну ок, Рамон, я согласен и на таких условиях". И ты тут пытаешься показывать мне картинки из подсознания и летать вокруг изображая раздувшийся от кишечных газов дирижабль? Да ты говно, Кукулькан. Разложись уже в труху, и не мешай жить людям.
- Таких как мы. Жертв уроков. Уже сотни, - прохрипела собственным голосом мёртвая Эстель.
- Беги, папа, - пролепетала Анастасия сквозь мерзкую плотную плёнку, которой она была облеплена - Ты здесь не нужен.
Кетцалькоатль устремился к линии горизонта, позволив Рамону на мгновение увидеть его массивное тело издалека. Чтобы в следующий миг полететь в сторону Героя, редко взмахивая крыльями.
- Давай, ну же! Скажи ещё что-нибудь забавное! - весело требовало солнце.
- Проверь мираж на прочность, кхе-хи... Проверь... - шипел койот.
- Люди скажут тебе спасибо за подвиг. Думаю, это каждому будет приятно. Я не права, милый? - посмеялась Хосефина, её сумасшедший хохот подхватили родные девочки Рамона.
- Да срать мне что скажут люди, - сказал Рамон, глядя в глаза летящей твари, - они небось похлопают, если я сдохну. А если вернусь, никто и не заметит.
Дракон уже подлетал, когда Рамон, загнанная в угол крыса, улыбнулся обреченно, взмахнул в воздухе невидимой палочкой и, направив ее на Кукулькана, крикнул:
- Ешь слизней!
Колоссальных размеров пасть Кетцалькоатля раскрылась и зачерпнула в себя огромную гору песка. Крошечный Рамон был бессилен перед горячей сыпучей волной и увяз в куче с головой. В следующий миг он почувствовал, как челюсти невероятно быстро смыкаются, а чудовище набирает высоту. А ещё одно мгновение спустя два клыка, больше похожие на кинжал великана, пронзили живот Рамона сверху и снизу.
Адская, опалившая сознание боль постепенно сменялось осознанием, что Герой не умер. Даже несмотря на то, что органы брюшной полости одним махом были нанизаны на зубы Змея.
- ...хха... - кое-как шипел Рамон, извиваясь в песке, боль была ужасающая, но даже орать не получалось. Боль затопила собой все, но даже она почему-то постепенно проходила. И Рамон даже как-то мог действовать, хотя это было исключительно и невозможно в текущей ситуации.
- ... эффект... присутствия бля, - прошипел он, пытаясь понять, что ему делать дальше.
Язык чудовища шевелился, разгребая песок и облизывая передние зубы, кровь Героя, льющаяся на него возбуждала Змея. Из огромной, как пещера, глотки донесся гулкий довольный рык. Придя в себя от мучений, Рамон увидел, как в тусклом свете, пробивающемся сквозь ряды зубов, блестит тот самый зеркальный щит, который он видел в своём предыдущем сне. Рамон потянулся за щитом...
- Мираж, а? В мираже молокососов, похоже, ты потеряешь много, очень много крови, - из кучи песка показалась оскалившаяся голова койота.
Челюсти разжались, позволив Рамону выбраться из ловушки. Он рухнул в утекающий далеко вниз песок, под ноги выпали его собственные кишки. Щит лежал прямо у него под носом, ослепляя своим блеском.
- Смотри, к чему это привело, кхех-хих. Ума тебе не занимать, - продолжал издеваться разорванный миной зверь.
Рамон поднял щит и приложил койота по голове
- Молчи животное, ты вообще сдох, - прохрипел он, - соглашусь, вы показали кое-что новенькое, но это все равно сраный сон. И от этого ты, картонный манекен покрытый кетчупом, убедительнее не становишься.
Язык Змея всколыхнулся, подбросив Рамона вверх, как на батуте. Снова уткнувшись головой в песок, Герой услышал Хосефину.
- Ты защищаешься им. Прячешься за ним, милый. Так Кетцалькоатль тебя, кха-хо, не заметит, - её продырявленная голова торчала из кучи в двух метрах от него.
Глотка чудовища издала утробный рёв. Змей взлетал ещё выше, теперь песок сыпался прямо в глотку вместе с Рамоном.
- Мы уже в его глотке, какой нахрен заметит? - огрызнулся Рамон, - к чему эти загадки?
Тут его взгляд наткнулся на собственные кишки, и в голову пришла идея получше. Если в этом безумии он может функционировать как какая-то нежить, без внутренних органов, значит этим можно воспользоваться. Перекинув щит за спину, он попытался накинуть кишки на ближайший клык, используя их как веревку
Импровизация Рамона уберегла его от падения в чёрную бездну. Он повис на собственных кишках практически в вертикальном положении, наблюдая, как тысячи кубометров песка устремляются в огромную глотку монстра.
Вдруг он услышал металлический звон, повернул голову и увидел застрявшее между зубами копьё, заботливо обернутое змеиной кожей.
- Им ты колешь и летаешь, кха-хе-хе! Не буду говорить как, милый, - Хосефина улыбнулась на прощание и улетела в глотку Змея следом.
-Сраный квест, - ругался Рамон, одной рукой потянувшись за копьем - я не очень люблю эти ваши рпг. Где мой автомат, блять?
Кетцалькоатль, судя по всему, нырнул обратно вниз, горячий ветер засвистел меж клыков в пасть. Копьё оказалось в руках, кишки надёжно удерживали Героя от падения.
- Интересно, если я задушу Змея собственными кишками, мне дадут пафосное имя? Рамон Длинные Кишки! Охуеть бля... Кукулькан! Давай в пике, мудила, спорим ты не сможешь зарулить к центру земли? - заорал внезапно Моралез, начиная колоть копьем в основание соседнего зуба. - Нно, кобыла ты перистая!
Один единственный удар копьём возымел впечатляющий эффект. Остриё подобно раскалённому металлу прошло сквозь плоть, в на доспехи брызнула чёрная, воняющая смертью кровь. Чудовище оглушительно заревело и с силой сомкнуло челюсти. Поражённый зуб пошатнулся и с мерзким звуком отделился от хозяина, улетев куда-то вниз. Соседняя кромка разрезала кишки Героя и тот начал падать вниз. Как раз в тот момент, когда Змей открыл пасть. Его, летящего в тысяче километров над землёй, ждала пустыня.
- Яааааааа.... СУПЕРМЕН! - заорал Рамон, мужественным жестом воздымая копье, - я умею ЛЕТАААААТЬ!
- Вот это да! Если бы у меня были слёзы, я бы сейчас плакал от смеха! - восхитилось солнце - Ещё, ещё!
Герой вправду полетел. Стоило ему было указать направление, копьё обласкало ладонь приятной прохладой, а плащ необъяснимо превратился в пару чёрных кожистых крыльев, словно у летучей мыши или дракона из фильмов. Рамон освободился из пасти Змея и парил рядом, обозревая его голову размером с продолговатый торговый центр.
- Зрители между прочим платят за вход, - сообщил Моралез Барону. - Принимаю наличными, никаких кредитных карт и скидок.
Повесив кишки на шею, как шарф - Рамон чувствовал с ними некоторое родство, и хоть их и разрезало, они уже разок его спасли - Моралез достал щит, и прикрывшись им, как и советовала Хосефина, крикнул
- Ваш центр заминировали! Атака с правого фланга! Сейчас бомбанет, усрись, ящер! - и с этими словами он улетел влево, все также прикрываясь щитом
Будто услышав крики такой крошечной мошки, как Рамон, Змей раскрыл свой горящий золотом глаз и издал дикий клёкот. Послышался свист ветра, далеко слева что-то мелькнуло. Прошёл всего миг, прежде чем Рамон понял, что это был тонкий и гибкий хвост Кетцалькоатля. Словно хлыст, но в сотни раз толще, он ударил прямо в щит и не сумел даже на миллиметр сбить Героя с курса.
- На кого хвост поднял, пес! - Рамон попытался в ответ ударить копьем, пока это бревно, чудом остановленное маленьким щитом, не двинулось в обратный путь. Остриё копья с шипением вонзилось под яркие перья, прожигая плоть, чудовище заревело от боли. Рамон нажал ещё сильнее, пользуясь древком, как рычагом, и в воздух выстрелили струи чёрной крови. Почти что десять метров хвоста, покрытого перьями, с чавканьем отделилось от тела и устремилось вниз.
- У вас что-то упало, - издевательски сообщил Рамон, наворачивая круги вокруг твари. Надо было закреплять успех, и продолжая прикрываться щитом, Моралез попробовал зайти со стороны широкой, как остров посреди воздушного океана, спины.
Чудище было в ярости, унизительные словечки смертного не покидали его даже на метафизическом поле боя. Заревев, оно сделало бочку, перевернулось в воздухе, грозя смахнуть гигантским крылом надоедливого противника.
Снова громкий звон щита - крошечный кусок отполированного до зеркального блеска металла (или невероятно крепкого стекла) сумел остановить пернатое крыло размером с два футбольных поля. Бок Кетцалькоатля оказался открыт для удара.
- Нет, нет! Плохая идея! Лучше скажи ещё что-нибудь забавное! - кричало Рамону солнце.
- Я. Обоссал. Кукулькана! - со смехом сказал Рамон, направляя копье в бок дракона, - Ты никогда не будешь прежней, тварь.
Молнией устремившись вниз, Герой вонзил своё оружие у основания крыла, загнал его настолько глубоко, что из перьевого покрова торчала лишь половина древка.
Кетцалькоатль вновь делал бочку, быстро снижаясь.
Свирепо махая крылями и поднимая ими целые песчаные бури, Змей извивался в воздухе в попытках стряхнуть Героя, но тот крепко держался за своё орудие.
- У молокососа работает не только язык, но и голова, - хохотал койот, выглядывающий из перьев - Терпения хватит дожить до конца? Кхе-ха-хи! Вижу, как твои губешки трясутся, кха!
Редкий случай, Рамону пока нечего было сказать - он уперся ногами, чтобы вытащить копье. Пернатый Змей вновь проделал переворот в воздухе, древко от резкого рывка выскользнуло из пальцев Героя. В ушах свистел ветер, его швырнуло к заднему крылу и едва не переломало хребет ударом. Уцепившись за большое перо, Рамон повис над пустыней.
- Вошёл в раж, мой милый. Тебе нравится? - поинтересовалась Хосефина, прячащаяся на сгибе крыла - Признайся, ну же!
Рамон меж тем обнаружил, что его собственные крылья снова обернулись в плащ из шкуры.
- То же самое, что и раньше. Я пинаю тварь, она огрызается. Иногда удачно. Пожалуй, поливать его говном словесно куда более безопасно, - Рамон размотал одну из кишок и прицелился ей в сторону, где осталось копье
- У Индианы Джонса был хлыст, а у меня... ох... кое-что похуже, - болтанка в воздухе посредине нигде, казалось, была бесконечной. - Именем Питера Джексона, кишка, оживи, и верни мне копье! - и Рамон как хлыстом хлестнул в сторону копья... Но трюк Рамона не принёс ничего, кроме болтающихся на ветру несчастных кишок. Расстояние до копья было слишком большим. Пока Герой размахивал внутренностями, Кетцалькоатль решил упасть камнем вниз и окончательно стряхнуть противника с себя.
- Помнишь про дротики? Ими ты можешь бить из-за щита и сгущать тучи, - Хосефина засмеялась - Попробуй найди их.
- Я бы предпочел кишки, - пробурчал Рамон, озираясь, - это куда унизительнее. Кукулькану стоило бы усвоить СОБСТВЕННЫЙ урок
Внезапно Рамон ощутил резкую боль там, где зияла дыра в его животе. Сунув туда руку, он нащупал три острых наконечника, что кололи его тело изнутри.
- Не успеешь! Брось их! - крикнуло солнце.
- Успеешь! Хватай! - запротестовала Хосефина.
А Пернатый Змей почти что рухнул всей тушей на землю.
Чудовище буквально нырнуло с головой по хвост в песок, маленький Рамон едва успел выдернуть из себя оружие, прежде чем принять на себя удар о твердь. Песок забрался в глаза, нос и рот, ослепляя и обжигая язык, словно охотник наелся полной горсти перца чили. Вынырнув на поверхность, Рамон встретился с золотым глазом Змея. Тот вновь расправлял крылья, готовясь взлететь.
- Бей дротиком в небо, почувствуй силу миража! - пролаял койот, развалившийся на гигантском веке монстра.
Кое как Рамон поднялся, шатаясь - из него как будто выбило ударом весь воздух. Но дыхание ему сейчас не требовалось, скорее наоборот: для точного удара нужно было не дышать.
И он кинул дротиком в дракона. Снаряд ударил Кетцалькоатлю прямо в глаз, он тотчас лопнул, словно яичный желток, растекаясь золотой волной из глазницы. Монстр в исступлении затряс головой и взмахнул крыльями, а ярко-жёлтая жижа хлынула на Рамона. Вовремя выставленный зеркальный щит уберёг хозяина от медленного расплавления ею и дал драгоценные мгновения передышки. Одноглазый монстр взлетел высоко в небо, оглашая своё логово бешеным клёкотом.
- Занавес закрывается! - обретя способность дышать, крикнул Рамон. Он воздел дротик к небесам, приказывая: - конец трансляции! Зрители - на выход! Солнце тебе не поможет, урод ты поганый! Тучи - появитесь!
Ничего не произошло. Койот, солнце и Хосефина заливались хохотом, глядя на выходки Героя.
- Я сказал, ТУЧИ! - Рамон кинул дротиком что есть силы в синий небесный свод.
В ответ Рамону раздался гром. Всё вокруг стало заметно темнее, жара уже не запекала кожу до состояния корочки. Появились облака, постепенно чернеющие.
- Какой доверчивый! Может, всё таки передумаешь? Это же глупый сон, забудь и беги! - солнце нервно засмеялось.
- Да! Пусть сверкают молнии! Сделай это, молокосос! - выл от радости койот.
Пронзая зарождающиеся тучи своим телом, Кетцалькоатль заходил на новую наземную атаку и уже раскрывал пасть.
- Да грянет ГРОМ! - потрясая дротиком орал Рамон, - громыхая как тысячи пердаков, пусть молния убьет ебаного змея! - и он запулил в небеса последний снаряд
Гроза неумолимо наступала на пустыню, сверкая мелкими вспышками и ещё больше затмевая посмеивающееся в панике солнце. Жара спала совсем, стало легче дышать. Но молнии всё не было.
- Не надо было швыряться ему в глаз, - шепнула Хосефина, развалившаяся у Рамона в ногах - Хочешь, помогу найти ещё один?
Посреди надвигающейся бури Кукулькан зачерпывал в себя тонны песка и был всего в паре миль от Героя.
- Помоги, если можешь, - кивнул Рамон, - разрушим его райский уголок, так ему и надо
- К твоим услугам, милый, - труп медсестры подло ухмыльнулся, и Рамона охватил приступ судорог. Он помутившимся взором наблюдал, как прямо из его запястья, разрезав плоть и кожу, вылезает короткий металлический дротик.
- ГРОМ! ГРОМ! ГРОМ! - орал койот.
- Жрите меня, падлы, чтоб вы лопнули, - с воплем, Рамон выдернул из себя дротик, и прицелившись, снова кинул его в небо.
- Вызываю МОЛНИЮ!!!
Снаряд улетел синим огоньком и вонзился в чёрную тучу. Время замерло, волосы на голове и руках встали дыбом, чистый воздух наполнил обожжённые лёгкие. Кетцалькоатль будто увяз в густом наэлектризованном воздухе, светя в полумраке бури единственным золотым глазом. Мороки вокруг Рамона замолчали и куда-то ушли.
И грянула молния.
Скорее, самый большой и самый яркий столб белого света, который только мог бы представить человек. И Рамон был искренне счастлив, что увидел это чудо, истинную мощь стихии своими глазами.
Затем всё погрузилось во тьму. Повсюду метались зелено-желтые перья. Пустыня, небесный титан Кукулькан, буря - всё пропало.
Остался только Рамон и перья побеждённого врага.
Рамон полной грудью вдыхал покой. Безумие наконец закончилось. Кажется, он был свободен. По крайней мере, его никто не бил, не пытался убить никого у него на глазах, и не происходило ничего идиотского. Не происходило вообще ничего.
- Господи боже, Дева Мария и все святые, - пробормотал Рамон, глядя на свои руки, - я это сделал, кажется. Гребаные индейцы, что ж вы курили то, когда выдумывали свои мифы. Ненавижу вас...
Он истерически засмеялся и вытер со лба пот. Ощупывая живот, он пришел к выводу, что там все еще зияла дыра. Да и рука, из которой вылез дротик, сгибалась как-то странно.
- И что теперь? Я мертв? Эй, оператор, включай свет! - позвал он в никуда. - Верни меня обратно! Грохнул я вашу ящерицу обоссанную, контракт выполнен! Отстаньте от меня наконец.
- Я могу отстать, - произнёс из тьмы Барон - Мы все можем отстать.
- Или! Я могу вдохнуть в тебя немного азарта, молокосос, - предложил он же.
- И если ты вдруг передумаешь... Предложи своё желание! - засмеялся тот - Я умею их исполнять! Ты заслужил, милый.
- На кого первого оглянёшься, того и выберешь! - одновременно тремя своими голосами объявил Барон.
Рамон закрыл глаза. Что они могли сделать. Воскресить Анастасию? Ее тело сожгли. А вернись она в теле нового монстра, которого пришлось бы еще потом и убивать, Рамон бы этого точно не пережил. Что они еще могли сделать? Выдать фосфорную гранату Хорхе? Очень смешно. Денег они и подавно не знали.
- Идите нахуй, нелюди, - сказал он, - не нужны мне ваши подачки.
- Истинные Феи. Кхе-хи. Надо знать разницу.
После этих слов реальность свернулось в ничтожную точку, время перестало существовать, тело распалось на частицы. Разум...
Разум был чист. Прямо как зеркальный щит из его ушедших навсегда снов.
***
Хорхе не успел снять рюкзак, чтобы приступить к изготовлению Молотовых, как из ниоткуда на крыше возникло два тела. Мигель лежал лицом вниз с руками по швам, сразу было понятно, что лейтенант картеля не дышал. Рамон ловил ртом воздух и шокированно хлопал глазами. Всё его тело мучила какая-то неясная, колючая боль, невесть отчего взявшаяся, ведь синяков, ран и переломов у него не было. Будто каждая клеточка была повреждена, можно даже выразится. что душа невыносимо болела. Но не это было главное.
Смотря на Хорхе, труп неизвестного усатого мужчины, крышу больницы и огни костров в двух километрах от них, Рамон пребывал в полном замешательстве.
Ведь последнее, что он помнил, было то - как он пришёл пьяный с незнакомой девушкой в свою квартиру седьмого числа.