"Ну хорошо. Есть что-то ещё что мне полагается знать, и что может повлиять на моё решение?" - у Уилсона кончились идеи о том, что можно было бы спросить у Эйвелло, и он надеялся, что инопланетянин сжалится над ним и расскажет что-нибудь сам.
Принимать решение было тяжело. В конце концов: если он согласится - чем это будет отличаться от того варианта, когда он принял бы предложение других вершителей уйти вместе с ними? И почему он тогда отказался? Не слишком ли это: решать судьбу целого мира в одиночку? С другой стороны: если Эйвелло говорит, что судьбы других исследователей в руках каждого из них, выходит, согласившись, он создаст искусственный мир, где настоящим будет лишь он сам? А настоящий ли он, в конце концов?
Перед глазами вдруг вновь встала бездна вод, в которой он в утлой лодчёнке пытался убежать от неведомых и грозных существ, желавших его смерти. Уилсону отчаянно захотелось получить помощь. Захотелось снова поговорить с Заратустрой, спросить совета и вообще... Если что-то пойдёт не так, не пропадут ли друзья? Не перенесется ли он один в новую Вселенную? Нет, друзьями Гейтс жертвовать явно не хотел... Но готов ли он пожертвовать судьбой протерианцев?
Если вдуматься: протерианцы убивали их, словно животных, лишь бы достичь своих целей. Но потом начался диалог... и вот враги не кажутся такими уж чужими. Да и врагами - тоже не особо. Как можно пустить их, что называется, в расход, спасая собственные шкуры? Особенно после того, как дал обещание бороться за них по мере сил. Гейтс не знал...