"К-какого длинного!?"
Сердце бешено колотилось, отголоски стука больно отзывались в груди. Обретя форму правильного круга, глаза Левиса смотрели прямо на Крысолова, жадно впиваясь полным злобы и ярости взглядом. И его не интересовала ни угрожающая улыбка, принадлежащая явно не представителю вида Хомо Сапиенс, ни неестественно-серая кожа, будто покрытая слоем свежего пепла. Как! Он! Посмел!?
Самооценка Каннинга, кропотливо сооружаемая в течение долгих лет и шлифуемая донельзя, в считанные секунды была просто-напросто разбита в клочья, истоптана и смешана с грязью. Что этот... этот отброс себе позволяет!? Как он может так унизить меня!? Как он может победоносно и гордо стоять и смотреть на меня, будто на беспомощного щенка!? И брови. Не потребовалось даже проверочного касания, чтобы определить, что они полностью выгорели. После осознания этого факта пальцы Левиса затряслись, а лицо перекосила гримаса гнева и отчаяния. Правый глаз нервно дёрнулся, а нижняя челюсть бешено защёлкала зубами о верхнюю. Казалось, что лицо парня, представляющее собой один сплошной лёгкий ожог, покраснело на порядок больше.
- Перестань нюни пускать, мелкий подлец! - Отец подошёл к углу у камина и взял доселе мирно лежащую там плеть. Пара телохранителей, прежде стоявших у дверного проёма, судя по всему, смекнули, к чему идёт дело, и резко схватили мальца за руки, повернув спиной к Джеремии. - Реветь это привилегия простолюдинов! - Щёлк! - Реветь это привилегия грязи! - Щёлк! - Реветь это привилегия дерьма! - Щёлк! - Дерьмо рождается, чтобы реветь, и живёт, чтобы реветь! - Беспорядочные отголоски кнута смешались с криками боли, злобным пыхтением Шиллера и мирным потрескиванием веток в камине. Финальным аккордом сей какофонии стал размашистый удар, после которого дорогой мраморный пол озарился мелкими каплями крови. - Уведите его! - Громко дыша сквозь зубы, отец бросил плеть на пол. - Приложите лёд и накачайте его синью. Ещё не хватало, чтобы учителя обо всём прознали. Слухи поползут...
Каким бы мерзавцем ни был отец, его урок всплыл в памяти Левиса в нужный момент. Реветь это привилегия дерьма, чёрт возьми! Возьми себя в руки, щенок!
Одна-единственная слезинка с трудом выкатилась из левого глаза Левиса, проползла по щеке и грохнулась о пол канализационного тоннеля. Из-за полного отсутствия волосяного покрова над глазами зрелище это смотрелось довольно неестественно и жалко. Через силу сцепив зубы, юноша утихомирил скрежещущую челюсть и крепко сжал во вспотевшей дрожащей ладони Легендарный Паровой Нож. Зрачки сузились. Это лыбящееся отребье только что подписало себе смертный приговор.
Взор начал бегать по Хозяину Крыс с неимоверной быстротой, будто по крупице собирая мельчайшие детали. Про пистолет уже можно было забыть, оставалось идти в ближний бой. Но куда резать? В торс? Так сразу же нарвёшься на лезвие клинка или кинжала. По рукам? В попытке лишить противника одного оружия был существенный риск налететь на другое. Может, по ногам?
- Открой ротик.
Так и не успев сообразить хоть приблизительный план атаки, парень услышал слова Турзи и повернул лицо к натягивающему метательный жгут своего оружия гоблину. Учитывая, что Легендарные Артефакты являются вполне стандартными предметами с совсем нестандартными свойствами, Левис нашёл разумным подчиниться совету напарника и как можно шире открыть рот, не совсем соображая, с какой целью. Предоставив возможность атаки напарнику, парень начал раскалять Паровой Нож. Взгляд бегло пробежался по стенкам канализации, и юноша вспомнил роскошный зал Восковой резиденции, где он окончил свой жизненный путь. Нет уж! Он не умрёт во второй раз! А если и умрёт, то уж точно не в этой вонючей дыре!