На мелькающие в краю видимости символы гоблин даже не обратив внимания. Не мешают, и ладно.
На деревянных ногах и не гнущихся руках спустился вниз. Взял копье, не сводя глаз с притихшего Мыша, и медленно, крадучись, подошел. От тел несло мокрой шерстью, требухой и отходами жизнедеятельности. Захотелось свернуться еще раз, но Турзя стерпел. Легонько, приготовившись отпрыгнуть, потыкал рогатого самопальным оружием. Затем, пронзил. И еще раз. И еще.
Убедившись, что тот точно не встанет, упал рядом и отвернулся. Но жуткая картина, словно запечатлевшись прямо на глазах, не выходила из ума. Вместо ожидаемой радости от победы, или, на крайний случай, удовольствия от хорошего выстрела, он чувствовал гнетущую пустоту. Словно там было что-то важное, поддерживающее, как колонна. И, с треском и грохотом павшее под гнетом новой реальности.
- Разве так делают герои? - тихо, под нос. Шмыгнув, ответил сам себе. - Нет ничего геройского в убийстве.
Не вставая, начал копать ямку. Широкую, но не глубокую. На что-то большее не было ни инструментов, ни сил.
"- Хватит."
Переборов отвращение, подвинул труп монстра за рога. Отделил, как мог, останки человечка и переложил в ямку, запачкавшись в крови. Это казалось ему правильным - так делают и люди, и гоблины. Взял в руки пыхающую блестяшку, протер краем уже порядком почерневшей наволочки, заменяющей ему одежду. Пара секунд внутренней борьбы... И она снова воссоединилась с владельцем. Вдруг это вещь была так же важна для мертвеца, как Прелесть для Турзи?
Через несколько минут, он уже шлепал в направлении домиков. В рюкзаке побрякивали взятые из Сокровищницы Возможности, на костлявом плече покоилось копье, попробовавшее первой крови. Мешочек на бедре подпрыгивал, в нем перекатывались подобранные в Маленьком Лесу камушки. На шею одета Прелесть. А на голове - верная кастрюля.
Турзя отказался быть Героем.
Кусь собирался стать очередным убийцей.