Увидев, как Мыша дернулся от влетевшего в спину камушка, Турзя недоуменно глядел на него, спешащего к дереву. Перевел взгляд на Прелесть - как так? Легинон не чувствует боли?
Затем, человечек выбежал из дыма. Турзя приготовился отвлекать рогатого, чтобы дать время подойти со спины и окурить - так делали охотники его племени, когда ходили за медом... Но владелец пыхалки побежал в противоположную сторону! Такого гоблин не ожидал. Заметив, как Мыш дернулся за человечком, Кусь крикнул:
- Зади-и-и! - и попытался выстрелить. Но не успел даже натянуть рогатку.
Крик умирающего. Чавканье разрываемой заживо плоти. Довольный, ехидный смех козлорогого. От кровавого зрелища Кусь пару раз согнулся в конвульсиях. Из рта на землю потекла желчь, на лице читалось отвращение, перемешанное с истинно детским недоумением.
"- Я знаю... знаю зачем Легинончиков хотят уходи!.. Они хуже зверей!" - пронеслось в голове у Куся. По щекам потекли слезы, такие же большие, как и глаза. "- Им нравится убивать. А делать так ради убийства и боли - не правильно! Не так!"
Глянул на камешек, все еще лежащий в ладони. Сжал кулачок и вытер глазки, преисполненный мрачной решимости. Вложил снаряд в жилку на рогатке, натянул. Его маленькое нутро клокотало от тихой ярости.
"- Их нельзя уходи. Они придут туда, где их не ждут. И будут делать зло!"
Про маленьких и слабых забывают. Думают, они не опасны. И, когда этого никто не ждет, они наносят свой последний, решающий удар. Этому Куся научил Лес. И Турзя в это верил.