Гюнтер, как галантный кавалер и бывалый путник, предоставил дамам почётное право следовать впереди, за самым рыцарем, что пёр подобно тарану, разрезая толпу на две части. Таким образом рейкландец решал сразу же несколько немаловажных проблем, тем самым значительно облегчая себе жизнь. Во-первых, так понижались шансы заляпать свой всё ещё преимущественно белый наряд о случайный комья грязи, летевшие из под копыт коня, во-вторых, Гюнтер не любил чувствовать себя зажатым в середине колонны, так ты и вовремя не заметишь угрозу, как если бы ты шёл спериди, так и не успеешь спешно ретироваться, иди ты сзади, и наконец, в-третьих, созерцать затянутый в кожу штанов зад Беатрис куда приятнее, чем пялиться на зад рыцарского коня.
Таким образом, Гюнтер плёлся в хвосте отряда, хотя плёлся - не совсем верное определение. Вообще, не в манере такого талантливого рассказчика было плестись, идти, семенить или шаркать ногами, он мог исключительно ступать, шествовать, врываться или выделывать ещё какие штуки в этом роде. В данном случае, он скакал по немногочисленным булыжникам, возвышающимся средь грязи и сора улиц подобно островам. При этом одной рукой Гюнтер придерживал ножны, дабы меч не хлопал его по бедру, а другой - придерживал шляпу, не давая ветру и ворам не единого шанса оставить себя без столь шикарного головного убора.
Иной пустоголовый крестьянин, верно в подобно ситуации бежал бы по улице во всю прыть, жадно вцепившись обеими руками в кошель, лишь бы не стать жертвой карманников, заплывшие жиром бюргеры, как правило, в подобных случаях пришивали потаённые карманы в своих кафтанах или же попросту старались избегать людных улиц, но Гюнтер был не таков. Как матёрый путешественник, которому довелось потаскаться по всем мыслимым уголкам своей необъятной родины и даже побывать за её пределами, он знал множество чудных способов сбережения своих средств целости и сохранности, но выбирал только самые действенные. На севере Империи Гюнтер сам видел, как путники прятали свои жалкие медяки в буханках чёрствого хлеба или в бочках с протухшей капустой, надеясь, что никто не позариться на эдакую дрянь. От одного старого тальянского наёмника слыхал он, что в сказочной Арабии воины, отправляясь в бой, глотают свои монеты, дабы те не достались на поживу врагу. Но все эти способы казались ему даже более смешными и опасными, чем пользование сберегательными кассами банковского дома "Шпайзман и Шпайзман". Так что для себя пройдоха избрал верный солдатский способ - хранить кошель в гульфике штанов. Таким нехитрым способом умудрённые опытом воины обеспечивали защиту не только тому хозяйству что звонко звенит, но и тому, что болтается между ног. Приятным дополнением было то, как подобный способ хранения придаёт солидности и вносит веса в необходимую выпуклость, заставляя дам бросать испытующие взгляды.
Как бы то ни было, отряд наконец добрался до ворот, готовых вот-вот лопнуть от напора толпы. Увидав на страже знакомую морду, Гюнтер тут же ухватился за брошенную ему возможность, желая лишний раз продемонстрировать свою полезность и вхожесть во все мыслимые круги общества. - О, приветствую тебя в сей прекрасный день, мой друг! Вижу всемилостивые Боги с самого утра решили излить на тебя свою благодать в образе этих монет. Видишь ли, мы с товарищами спешим за пределы Мейзена по зову долга и чести, так что буду премного рад воспользоваться твоим великодушным предложением.