Аполо. Замок Инверз. Кабинет лорда.
В умеренно просторном и уютном помещении как обычно царил творческий беспорядок, примерно такой какой может царить в кабинете человека не очень аккуратного, но не в меру активного и имеющего привычку погрузившись в размышления ходить по комнате хаотично переставляя покрывающие полки книги, изображения и разнообразные занимательно выглядящие механические и не очень безделушки. Наличие не страдающего гиперактивностью, но все равно частенько смахивавшего вещи хвостом массивного кота, не облегчало положение.
Впрочем в этот раз, Бенедикт немного нехарактерно сидел на месте, закинув ногу на ногу и развалившись поперек вращающегося кресла для посетителей. Сэр Флафингтон, очевидно изображая сидевшего в своём кресле лорда, разместился на столе переводя свой строгий и полный достоинства взгляд с хозяина на расставленную рядом с собой коллекцию глобусов ключевых планет Десяти Сестёр и обратно. Легонько крутанувшись в кресле лорд Инверзвеннон поднял взгляд к украшенному голографическим изображением звёздной карты системы и просто космоса потолку. Редко покидающая его лицо улыбка уступила кислой гримасе.
Десять Сестёр опутывали и пронизывали не только торговые маршруты, финансовые интересы закономерно соседствовали с политическими. Как и в остальной империи, пусть и не в такой степени, слава Всевышнему в Сёстрах до сих пор хватало свободы. До сих пор… Теперь же благородные дома и прочие силы начинали тянуть нити, лески, канаты и металлические торсы на себя, стягивая узел, душа друг друга и оказавшихся в его центре. Это было ожидаемо, естественно и… печально.
Отложив трость, Бенедикт взял со стола крохотный серебряный глобус символично изображённого Аполо где одно полушарие почти целиком покрывал крылатый родовой знак. Крылья. Не смотря на внешнюю непосредственность и неформальность порой вырастающую в разгильдяйство, собственные принципы и философия у рода Инверзвеннон имелась и была поводом для гордости, путь каждый из лордов толковал её немножечко на свой манер. Кто-то хотел взлететь что бы достичь чего-то, подняться выше, поймать ускользающее вдохновение и воплотить свои мечты или высунуть голову на просторы неизведанного. А кто-то хотел просто сбежать, воспарить над землёй, вырваться из толпы смотрящих только себе под ноги людей.
Бенедикт относился в первую очередь к последним. И к тем кто повзрослев всю жизнь пытался найти ускользнувшее детство, то чудесное время фантазии и любопытства, когда мир был полон неизведанного и непонятного. Улыбался, шутил и дурачился, пытаясь отвлечься от неотступной тенью преследовавший его тоски по безвозвратно утраченному. Его стремления меняли его наследство, планету, живущих на ней людей, он мог гордиться достигнутым, тем насколько сегодняшний Аполо был отражением его души. Мог жалеть о совершенных ошибках и утраченных возможностях, как стремящийся взлететь дом становился все более лёгким, но хрупким и слабым. Мог, но не жалел.
С уже не скрывающим тоску вздохом Бенедикт погрузился ещё глубже в воспоминания. Один из последних разговоров с отцом, как раз после передачи ему «руля этого корыта», как тот выражался.
- И это… все? Я глава дома? Никаких напутствий, пожеланий, наставлений?
- Неа. Оставь эту ерунду для снобов гордящихся тем что растут из удобренной дерьмом мамонтов грязи. Дом твой, планета твоя, делай с ней что тебе придёт в голову.
Амикус Инверзвеннон был немножечко сентиментальным, но гораздо более «деловым» и весьма резким человеком знаменитым привычками не только повсюду мусорить складываемыми из разноцветной бумаги журавликами, но и таскать с собой парочку автоматических стволов редко упуская возможность «вспомнить молодость». И одновременно человеком который уйдя в отставку «свалил» на окраины на своём старом капере. Возвращаться к истокам, встретиться со своей музой. Но что бы он делал сейчас, оказавшись на месте своего сына?
- Тоже что и любой другой труп. - проворчал сам себе лорд возвращая глобус на стол.
Нет, Инверзвеннон не жалел о том как прожил большую часть своей жизни. О том что сделал с планетой в своей погоне за Вдохновением. Сегодняшний Аполо был шикарен. Его расстраивало то что эти нити, верёвки, канаты протягивались к нему, парящему в облаках, словно щупальца, хватали опутывали и тянули на землю. Закипающие Сестры ожидали перемены, перемены не просто поднимающие одни и опускающие другие дома. Перемены грозящие исказить саму их суть. Перспектива пугающая, но заставляющая ощущать некое подобие ответственности, не то что бы эти ощущения приносили хоть толику радости.
Бенедикт вздохнул ещё раз. Соблазн уподобиться Плутосу был велик. Ещё больше - уподобиться ему частично, поддержать кого-то из наиболее сильных кандидатов или блоков. Весьма разумное и в меру достойной решение, но… одно но. Одно размером с две массивные планеты но. Кегар. После письма Сальвегуса, после выступления его представителя, Бенедикт почувствовал как навалившаяся на него ответственность стала тяжелее в пару десятков раз. Непривычное и даже пугающее ощущение… уверенности в себе, в своей готовности следовать своим принципам, защищать интересы доверившихся ему. Будь то его подданные или его друзья. Особенно его друзья.
Воодушевлённо хмыкнув, лорд остановил вращающееся кресло и быстрым шагом переместился к фальшивому окну-экрану на задней стенке, окидывая взглядом простирающийся «за ним» слепящий своей белизной ландшафт.
- Вот что я тебе скажу, Флафингтон. У нас есть свои интересы. Мы не будем уподобляться Плутосу. Мы не будем уподобляться Плутосу частично. - Бенедикт повернулся и наставительно поднял указательный палец. - Мы уподобимся Плутосу совсем чуть чуть.
Развернувшийся что бы окинуть хозяина полным скептицизма взглядом кот смахнул со стола неосторожно поставленный рядом глобус Аполо.