Тсуиоши присел возле повежденного противника. Туман огненной воды постепенно рассеялся, и самурай увидел на земле обычного прохожего, оказавшегося не в то время не в том месте. Не демона, не стражника и не головореза, а обычного прохожего, возможно возвращавшегося домой к своей семье после чайной. В этот момент самурай понял, что он сам уже умер. Его сердце было пусто и разбито.
Комацу поднял голову падшего и положил её рядом с телом. Сегодня пострадал невинный человек. Как благородный воин, Тсуиоши был готов нести ответственность за свои поступки. Откупорив флягу с саке, мужчина сделал несколько крупных глотков, погружаясь в воспоминания и не обращая внимания на обожженное горло.
Темно-синие, как глубокое озеро, глаза жены с любовью смотрели на Тсуиоши. Их сын, прелестный парнишка трех лет, сосредоточенно играл в свои деревянные фигурки. Его коралловые губки надулись, и женщина заливисто рассмеялась, расчесывая свои длинные густые черные волосы. В этот миг всегда сияло солнце, а розовые лепестки сакуры мягко ложились на зеленый бархат травы. Это был момент счастья, спокойствия и умиротворенности.
...
Тсуиоши услышал сквозь сон скрип половицы. Меньше чем через секунду в его руках мягко сверкнула заточенная сталь. "Иди к сыну" сказал взгляд самурая испуганной жене, и воин замер возле двери. Силуэт чужака показался напротив, и распался надвое, разрезанный лунным лучом вместе с бамбуком и бумагой двери. Капли крови еще висели в воздухе, когда Комацу подобно ураганному вихрю промчался через них во двор. Одна, две... Пять теней он насчитал под сакурой, которые подобно вольчей пасти обнажили сверкающие металлические клыки. Вспыхнули искры, и за спиной самурая взметнулись разрезанные лепестки сакуры. Одна атака отбита, от второй Тсуиоши увернулся, а третья настигла врага. Клинок вышел из тела лишь затем, чтобы обезглавить второго противника. Самурай танцевал подобно весеннему ручью, и клыки хищника были не в состоянии настичь его. Но тут раздался крик в доме. Ярость затуманила разум Комацу. Подобно берсерку он кинулся к зданию, разрубая противников словно стебли бамбука.
...
Инь и янь, закон равновесия. Миг безграничного счастья и миг вселенской боли. Кровь на полу, жена, закрывшая своим телом сына. Два мертвых тела и одна мертвая душа. Тсуиоши не знал, сколько прошло времени. Его фляга всегда была полна саке, его глаза всегда застилала пелена алкоголя, ярости и горечи. Как призрак прошлого, он выслеживал своих врагов и уничтожал их и их семьи безо всякого сожаления. Стоило тени сомнения накрыть его клинок, как верная фляга восстанавливала равновесие. Демоны поджидали его за каждым углом, лишь мастерство мечника сохраняло ему жизнь. И только этим вечером демон приобрел человеческое лицо.
Очередная тень вышла на улицу. Красные глаза, злобный оскал. Непрестанный шепот "это он их убил...". Самурай допил последние капли саке и отбросил пустую флягу в сторону. Клинок взвился вверх.