Даад:
"Дочь Тьмы". "Слышащая". "Шепчущаяся-с-Духами".
А они называют тебя шлюхой. Они не послушали, когда ты предупредила о "крови". Не послушали и тогда, когда ты клялась, что в смерти графа невиновна, и что его отравили, и никаких лазутчиков ты в замок не впускала и просто не могла впустить, потому что находилась в крошечной комнатушке при кухне всю ночь, а наутро тебя выдернули из постели и начали бить и обвинять в содействии мятежникам.
Все твои слова - ложь. Ведь ты - ведьма.
Пастор, адепт Святого Колеса, зайдя в твою темницу, попросил сознаться в грехах, потому что Всеблагой видит и знает всё. Он попросил признать свою вину и уповать на милосердие.
Но ты почему-то знала, что даже если ты признаешь себя виновной, никто никуда тебя не отпустит.
А потом в твою камеру зашли два бугая в тяжелых стеганых куртках, схватили под руки и повели по темному коридору в какие-то подвальные помещения. Отворилась тяжелая дверь, звякнул железом запор за спиной. Перед тобой был зал пыток, в центре его - "священное колесо". Под ним - широкое ведро.
"Для крови?" - промелькнула встревоженной пташкой мысль в твоей голове, - "или для испражнений?"
Палач - щербатый коротышка с жилистыми белыми руками, держащими толстый железный прут - зловеще ухмылялся.
Они ведут тебя к колесу, кладут на деревянные спицы руки и ноги, связывают их накрепко. Им плевать на то, что и как ты говоришь. Они выполняют приказ. Они верят, что ты - убийца и заслуживаешь мучений.
Тебе сломают руки и ноги и оставят гнить.
Может, лучше бы сожгли? Обычно же сжигают ведьм, разве нет?
Никто больше не задает тебе вопросов, никто не просит сознаться. Кажется, вопрос с твоей виной уже решен, и дальше дело за малым.
Однако стук в дверь прерывает священнодействие. Стражник сдвигает засов, и в комнату входит молодой человек в черных одеждах с изуродованным шрамами лицом. За ним плетется чернокожий карликовый человечек в красном плаще.
Он восклицает:
- Это она, - тыча в тебя пальцем, отчего тебе становится не по себе.
Ты, конечно же, понятия не имеешь, кто такие Инквизиторы, но замечаешь, как сразу же напряглись твои пленители, как нервно сглотнул палач.
Донтос:
Графиня, конечно же, была против.
Однако сопротивляться не стала, высказав свою неприязнь прищуром, полным презрения, направленным в сторону пигмея. Пигмей, в свою очередь, никак не ответил на внимание особы голубых кровей и, согласившись впредь не вмешиваться, поторопил:
- Неладное творится. Нужно спешить.
Вы поспели как раз вовремя. Девушку привязали к колесу и уже, судя по всему, собирались перебить ей кости, когда вы ворвались в комнату пыток.
Пигмей аж чуть не подпрыгивал от возбуждения. Ему эта девочка приглянулась еще до того, как он её увидел.
Что-то тут не так.