Пока Зугрийна и Горшок занимались логистикой и кадровыми проблемами, а Лютер искал кого облапошить, Захар вел себя именно так, как можно ожидать от варвара. Полуголый, босой, с мечом на плече, он прошел через обеденный зал таверны во двор, где сперва стал молится самому массивному столбу в заборе, а потом и вовсе принялся носится как бешеный, махать мечом и орать. Варвар, что с него взять.
По мнению же самого Захара он занимался весьма сложной интеллектуальной работой. Побег из тюрьмы оказался не так прост, как казалось на первый взгляд. Зугрийна оказалась не любвеобильной женой начальника тюрьмы, которая разнообразит серые будни приключаясь с симпатичными (в своей неотразимости Захар был уверен) заключенными; и не бандиткой, которой нужен исполнитель для опасного дельца, желательно не местный, желательно такой, которому терять нечего. Нет, обернулось совсем иначе. И хахаль у Зугрийны имелся и для темных делишек, судя по всему, Захар и правда не был нужен. Но тогда зачем? Это предстояло хорошенько обдумать.
Оказавшись во дворе, Захар сперва медленно обошел его по кругу, запоминая расположение предметов и форму площадки. Тут вход, тут бочка для сбора дождевой воды, здесь выложенная аккуратными плитами дорожка, чуть дальше задвинутый в сторону массивный стол, который когда-то лишился ножки, а теперь играет роль верстака.
Обдумывать такие сложные материи, как отношения между людьми, Захар предпочитал при помощи упрощений. Любое сказанное слово - это как удар меча. Любая не высказанная мысль, это как положение ног и кистей - угроза, возможность для удара. Чтобы понять что на уме у человека, достаточно понять где он стоит, чем он вооружен и куда собирается бить. Тогда даже не видя его рук, можно безошибочно догадаться как именно он держит оружие.
Сделав круг по двору, Захар остановился точно в центре площадки и повернулся к самому массивному столбу забора. Толстенное, в полтора обхвата бревно выглядело так, будто стояло тут всегда. Быть может так и было, а может его только в прошлом году приволокли из другого места и поставили как опору. В любом случае, для ритуальной молитвы предкам этого места столб подходил ничуть не хуже других предметов. Захар поклонился и одними губами прошептал слова благодарности тем, кто строил таверну, возводил забор и оставил тут достаточно места для размышлений.
Моделирование человеческих отношений через процедуру убийства, было собственной захаровой идеей. А вот моделирование убийства при помощи относительно безопасной системы тренировок широко практиковалось витязями и учителями в княжествах. Идея в основе лежала совершенно простая - надо представить себе бой с невидимыми противниками, а так же заучить движения и удары и время от времени разнообразить последовательность выполнения, представляя себе разное число противников с различным вооружением.
Захар медленно опустил меч к левому бедру, будто убирая его в ножны, закрыл глаза. Тихо шептал ветер, дующий в сторону гор, за забором шумел город, на кухне гремели посудой. Пусть первым будет Горшок. Он, вооруженный сегодня одним мечом, встанет строго напротив Захара. Вторым пойдет эльф, ему два кинжала, и пускай сидит на верстаке, будто и не собирается вмешиваться. Последняя Зургийна, за спиной, в руках сабля, лицо скрыто, стоит подбоченясь.
В обычном бою задача стоит прямо противоположная: зная положение ног и кистей рук, видя положения тела, и слыша дыхание врага нужно догадаться о том куда он будет бить. Обычно это просто - люди бьют туда, куда дотягиваются, стараются убить мгновенно. Продолжая аналогию с человеческими отношениями, бой похож на спор, в котором ты можешь читать мысли собеседника. Но что если ты не видишь его мыслей? Не читаешь стойку, не слышишь дыхания? Зато наверняка можешь быть уверен только в том куда и как он наносит удар.
Захар резко, со свистом, втянул носом воздух и открыл глаза. Товарищи, мгновение назад представляемые совершенно отчетливо, вдруг исчезли. Конечно, ведь их нету сегодня во дворе. Захар рванул вперед, одним движением выхватывая из ножен меч и нанося удар в то место, где должен был стоять воображаемый Горшок.
Суть упражнения, которое в горном княжестве называли пляской с ветром, не в том, чтобы представлять себе противника и сражаться с ним. К чему тратить время на то чтобы думать за двоих? Воин, пляшущий с ветром, должен мысленно умирать каждую секунду, получая смертельные удары со всевозможных ракурсов. Одновременно, он должен бить на опережение, уклоняться и парировать, четко представляя свою зону контроля, внутри которой враг не может оказаться в принципе. Так, не видя врага, можно тренировать любые возможные ситуации в бою.
Воздух гудел от постоянных взмахов и ударов, серию движений Захар начинал на вдохе и заканчивал боевым выкриком. После удара никогда не останавливался, проскакивая мимо, уходя от нацеленных на него смертельных атак.
Обычно "пляска" делается с ассистентом, в идеале более опытным, который стоит в стороне и запоминает ошибки витязя, чтобы потом указать на них. Ошибки есть всегда, не бывает непробиваемой защиты, или атаки, которую нельзя разорвать контратаками. Но Захар сегодня не стремился от ошибок избавляться. Он доверившись внутреннему видению, хотел ошибок, жаждал их. Он должен был умереть в этом бою. Чтобы понять как именно Зургийна убила его. А потому вычислить ее стойку и дыхание. Прочесть ее мысли.
***
Час спустя, пыхтя и еле-еле двигая ноги, Захар приполз к бочке с водой. Куда и нырнул почти до пояса. Он выдохся, вымахался, был грязный, потный и вонючий, но так и не нашел ответа.