Он позволил разуму и телу скользнуть в омут, что мастер Эши называла боевым трансом. В этом состоянии не важно было, где враг, сколько врагов, насколько ты ощущаешь себя живым и как долго тебе осталось прежде, чем упадешь замертво от усталости. Он был рядом с чудовищем, чудовище было рядом с ним. В его руках пылал и пел клинок, бывший продолжением его рук и души. Глаза воина пылали безразличной, холодной, словно лед яростью. Теперь именно он был чудовищем - демоном сражений, повергающим своих врагов даже несмотря на юный (для Певчего) возраст.
Грань отточенной стали скользнула вниз, обрубая щупальца (жаль, что слишком поздно) схватившие их невольную помощницу, застывшую неподвижно на холодной траве. Затем последовал стремительный аксель, закончившийся чудовищным ударом снизу вверх, едва не распоровших морду монстра. И, тут же, словно не чувствуя веса меча, Гаррет подбросил его в воздух, перехватывая и тут же посылая, словно копье в глаз противника, кажется, уже осознавшего, что это его последний бой.
Пар с шипением заволок все вокруг, превращая булькающую кровь твари в изморось, а затем руны мигнули и погасли, возвращая жизненную энергию обратно в тело Певчего. Гаррет слегка покачнулся, сделал короткий шаг назад, выдергивая клинок из круглого глаза головоногого и медленно опустился на колено, приводя сознание в порядок, а заодно отдавая последнюю честь мастеру Савореху.
Поцеловав напоследок медальон, мужчина поднялся и, стряхнув с меча тающую кровь, обернулся к своим товарищам.
- Он мертв.