Оставшийся один и безоружный барон испуганно бухнулся на колени и принялся сцепив руки умолять невидимую убийцу о пощаде, плача и хныча как последний трус. Это была поистине жалкая картина.
Из клубящегося мрака вышагнула ассассинка с торжествующей ухмылкой на лице. Она занесла руку с саем, перехваченным как нож для колки льда, собираясь нанести смертельный удар в макушку черепа мужчины, когда бывший бард раскрыл протянутые к женщине руки, явив ей на своих ладонях смятые лепестки алых роз. Одновременно лицо Максимуса с легкой небритостью прочертила обаятельная белозубая улыбка.
- Спи – шепнул он и убийца покачнулась от этого слова, словно кто-то огрел ее по голове мешком с песком
Она зашаталась, тряхнула головой, моргая налившимися свинцом веками, сделала валкий шаг к своей медленно поднимавшейся на ноги жертве и... рухнула в ее крепкие, но нежные объятия.
Барон подхватил свою несостоявшуюся убийцу как герой женских любовных романов и пока волшебная тьма вокруг быстро растворялась как капля чернил капнувшая в стакан воды, подошел к ближайшему окну, открыл его и усадил мерно сопевшую ассассинку на подоконник. Откинув капюшон с ее головы, он убрал выбившийся на лицо непослушный локон обратно за ушко и легонько толкнул девушку в грудь, отправляя спящую в короткий полет вниз головой...
- Бросай оружие и сдавайся - просто сказал Максимус, обернувшись к испуганной полуэльфийке, единственной еще остававшейся на ногах нападавшей, затравленно озиравшейся по сторонам, держа в руке окровавленный клинок - Все кончено.
Еще одна – уродливая полуоркша - лежала поперек раненой Валиндры и громко, заливисто храпела.