Последний даже не заметил как невольно принял на себя роль предводителя отряда а то и командующего обороной. Прикидывая возможные варианты обороны, воин не мог не огорчиться тому факту что оборонять приходится храм а не крепость. Значит никаких заготовленных чанов с кипящим маслом над входами. Повезло что здесь есть те, кто знает какой частью оружия нужно ткнуть, чтобы пустить кровь.
- Отец Гидеон. Вы может нас не помните, но мы были у вас на приёме. Я Морн, это Шейн, Антдорл, Фаолайн - Последний запнулся. Отряд изрядно поредел, хотя и от первого состава не хватало лишь двоих. Или не двоих? Как бы то ни было, воин продолжил - Нужно забаррикодировать все входы и не дать им забраться в храм через окна. За главного у них карга, приспешница Жабобога - охотник за головами резко повернулся к следопытке - Фанни, заберись повыше, найди какую-нибудь бойницу. Постарайся хотя бы примерно подсчитать количество тварей, пришедших сюда. И ради всех Богов, постарайся чтобы тебя не заметили. Особенно карга, кто знает чего ждать от неё. Жду с отчётом - он повернулся обратно к Гидеону. Мысли в голову Морна приходили хаотично, и все казались полезными. Потому то он сразу их и озвучивал, чтобы не забыть - Отец Гидеон, в храм есть потайные ходы? Это очень важно. Не хотелось бы чтобы враг оказался у нас в спине. Какие у храма уязвимые места? - воин тараторил и вдруг замолк. Вместе со скрежетом снаружи. Не добрый знак. Морн повернулся лицом к дверям.
- Все отходим от дверей! - проговорил воин так, чтобы его было слышно всем. Он отступал, тесня всех остальных подальше от входа.
- Она пришла за тобой, болван.
- Тогда почему не прикончила снаружи?
- Не заметила. Или же решила сначала прикончить всех, а тебя в последнюю очередь. Чтобы ты почувствовал вину.
В голове состоялся мгновенный диалог с внутренним Я, который пошатнул внутреннее равновесия воина. На момент ему захотелось скакнуть за спины всех остальных, спрятаться, чтобы с каргой разделался кто-то другой а не он. Однако тогда Морн будет опозорен. Более того - будет опозорено имя его предков, и ему никогда не смыть этого позора.
К Последнему вернулась решимость. Его руки сжались на рукоятях мечей. В правой - против фей. В левой - простая сталь. Он стоял впереди всех и выжидал. Он нутром чуял что кто-то прямо сейчас снесёт двери с петель и ворвётся в храм.