Вонзившийся в спину ублюдка с дубинкой болт сочно чавкнул, входя в плоть практически до упора, а потом Роксану, Сцио и еще одного бандита окатило дождем из ошметков, после чего тело грузно рухнуло вниз, украшенное внушительной воронкой. В ту же секунду две сверкающих вспышки прошли через тело еще одного парня с дубинкой, выжигая его мозги и внутренности с такой силой, что бедняга просто осел на пол, дымясь и бормоча какой-то бред.
Лицо же атамана всей этой злокозненной своры даже не изменилось, когда, преодолев поле рефрактора, в грудь ему ударила радужная вспышка. А когда сияние спало, стало очевидно, что вторую он, каким-то не поддающимся здравой логике образом пропустил мимо себя, поскольку чуть левее мечника осталась дымящаяся дырка в полу. Складывалось впечатление, что мерзавца просто невозможно убить, поскольку ни один нормальный человек не был бы способен выдержать такое количество попаданий, будучи практически голым.
Тем временем, техник, который до того стремительно улепетывал по коридору, вдруг остановился, присел, и начал сооружать нечто, что показалось, зацепившейся за него взглядом Роксане, крайне и крайне не внушающим доверия.
Бой откровенно затянулся. Четверо противников все еще стояли на ногах, а их дружественный техник занимался чем-то, что наверняка могло перевернуть исход битвы. И, как это всегда бывает в минуты полнейшего отчаяния, когда ты уже просишь Императора принять твою душу в объятия своей святой чистоты, случилось сразу несколько вещей.
Во-первых, раздался жуткий гул, а потом аварийная дверь дальнего прохода с чудовищной скоростью закрылась, превратив последнего из гвардейцев улыбчивого мечника в фарш. Сам мечник, конечно, такой участи избежал, однако улыбка у него с лица слетела мгновенно. Как и Кватторет, он на секунду ощутил, что в дело вмешалась сила, пробирающая мурашками до костей. Не совсем понятно было, что это за импульс, да и исчез он практически мгновенно, но оставил после себя зловещее ощущение собственной ничтожности пред ликом чего-то вековечного, монолитного и безмерно сложного.
Во-вторых, припадая на одну ногу, мимо Ишмаэля и Кватторета пронесся некий человек, одетый в простую солдатскую броню да драный черный плащ, весьма пафосно развевавшийся у него за спиной благодаря невероятной скорости, с которой двигался новый участник сражения. Септуагинта, впрочем, узнал его в тот же миг, что и увидел. Удивляться ему пришлось, когда человек спрыгнул вниз, движением наотмашь снося голову бандиту с лазкарабином, который хоть и отшатнулся сначала, но все же не ушел от возмездия. Только потом до зрителей дошло, что за первым ударом последовал второй, довершивший дело.
- Последний на вас.
Сухо бросила фигура и, сделав элегантный рыцарский шаг, нанесла чудовищный удар сверху вниз по совершенно переставшему улыбаться атаману. И хотя он заблокировал эту атаку аж двумя гладиями одновременно, на одном из бронзовых клинков осталась глубокая зарубка, словно показывающая, что произошло бы с незащищенным телом противника, будь он менее расторопным.
Только теперь, когда клинок в руке человека в черном плаще остановился, экс-пираты поняли, что это архаичный проржавелый палаш, которым ни один из присутствующих не то чтобы убить, даже порезать бы никого не смог.