Когда речь идет о древнем корабле хартистов, у многих жителей Империума (знакомых с межзвездными путешествиями) складывается образ, схожий с образом монументальных космических скитальцев. И в чем-то, чаще всего, они правы.
Многие корабли хартистов являют собой собрание нескольких других кораблей, многократно преобразованных и слитых воедино. По точно такой же схеме появляются и спейсхалки, как их называют в простонародье. Однако спейсхалк – это жуткое, заброшенное, чаще всего лишенное атмосферы, гротескное собрание нескольких кораблей, врезавшихся друг в друга и бороздящих просторы вселенной тысячелетиями. Корабли хартистов, все же, более холеные и живые памятники вечности.
Однако Дагон был не таким. Он не прикидывался жуткой махиной, заброшенной и полуразложившейся. Он был гордым и могучим, внушающим трепет каждому, кто его видел. Невообразимая громада Дагона, стоящего на высоком якоре над Порт Мау, бросала тень даже на чудовищный линкор класса «Император» под названием Божественное Право. А ведь корабли были практически одинаковыми в длину, да и Право ощетинивалось куда большим количеством орудий. И все же, монолитная мощь Дагона ощущалась в каждой детали. Поэтому у уроженцев диких и даже цивилизованных миров, к которым прилетал этот корабль, он давным-давно был признаком взора Бога-Императора.
И все же, несмотря на сине-серебристый лоск его циклопического корпуса, внутри Дагон был чудовищем, пронизанным порчей и безумием. Это, конечно же, было ясно далеко не каждому. Многочисленные представители Адептус всегда находили Дагон безупречным кораблем с выдающейся командой. Ведь никто из них никто не спускался дальше сверкающих чистотой и техничностью шпилей Трибунала. А там, дальше, еще глубже под средними палубами и товарными трюмами, располагался совершенно иной мир. Как на брюхе величественного кита с Оичалии можно было обнаружить множество ракушек и иных прилипал, так и в брюхе Дагона копилась мерзость, недостойная света звезд.
Эти отсеки называли Трюмами Забвения, поскольку в древние времена, за ненужностью огромного пространства, его забросили и забыли. А потом появилась традиция отправлять в эти запечатанные катакомбы преступников да мутантов, которым не повезло родиться на корабле. И за столетия Трюмы Забвения стали живой, неотъемлемой, но совершенно отдельной частью корабля. А по существу же – его чудовищным проклятием.
Капли конденсата с тихими шлепками капали в подставленные жестяные кружки страждущих, жмущихся к переплетению труб, отделяющих один проход от другого. Множество оборванцев, готовых убить друг друга за теплое местечко у живительной влаги, провожали процессию взглядом ненавидящих полуслепых глаз. Они знали, что если бы в их руках или головах была достаточная сила, то любой мог бы получить кров и пищу. Но им не повезло спиться, подсесть на иглу, проиграться, родиться слабыми или слабоумными. Впрочем, места эти знали столько душещипательных историй, что хватило бы какой-нибудь бандитской забегаловке в нижних ульях на пару веков вперед.
Ваш проводник не обращал на несчастных ни малейшего внимания, а на него старались не смотреть. Судя по всему, дело было в сверкающей белой униформе, обозначающий некий статус на корабле. Несложно было догадаться, что представившийся штаб-лейтенантом бастиона Череп, должен быть несколько важной шишкой. Однако, кажется, дело было в ином.
Для глаз изганников его словно не существовало. Фигура в белой одежде с серебряными глифами была неприкасаема. По сути, штаб-лейтенант Уризель Фош был чем-то вроде бога, или дьявола для местных жителей. А возможно, и не только для них.
Унылые, пронизанные горем коридоры вскоре превратились в монолитные проходы из пластали, относительно чистые, по сравнению с предыдущими. Когда произошла реальная смена обстановки, вы даже и понять не успели. Просто шли себе полчаса по кварталам униженных, а потом внезапно обнаружили себя в жилых отсеках, явно не последнего класса. И в подтверждении этого, Уризель, наконец, подал голос:
- Невежливо было говорить при падших, но теперь я могу вам разъяснить несколько ключевых моментов. Во-первых, вам не стоит обращать на них внимания. Корабль перенаселен, так что подобное было неизбежно. Большинство из них сходит на Гефе, так что к данному моменту их тут накопилось довольно много, ведь через полтора месяца, мы к этому самому Гефу и причалим. В общем и целом они не опасны, если вы не пытаетесь вмешаться в их, местами, жуткий быт. Во-вторых, это жилые отсеки для тех, кто служит в бастионе Череп. Не люкс, но в большинстве случаев это даже лучше, чем гостевые каюты. Кстати говоря о них, некоторые находятся к западу отсюда, у нас даже есть специальный проход, правда чаще всего он под аварийной защитой. Ну, и по традиции, в-третьих, вам выпала большая честь, стать частью этого великого дела. Наш поход длится последние пару десятилетий, и мы достигли невероятных успехов, так что, вы попали сюда не в худший период, а в расцвет.
Он обернулся с таким выражением на скуластом лице, что можно было подумать, будто Уризель самолично достиг большей части этих таинственных успехов на таинственном поприще. Впрочем, судя по расширяющимся коридорам и ответвлениям, они должны были вот-вот добраться до баснословного бастиона, где все наверняка прояснится.
И прояснилось…
В прямом смысле этого слова, поскольку группа вынырнула из коридора на огромное открытое пространство, наверняка ранее являющееся ангаром для истребителей. Догадку подтверждали превращенные в строения остовы внушительных бомбардировщиков, и странные укрепления из каркасов и крыльев истребителей.
Вообще, бастион Черепа действительно напоминал настоящий средневековый форт.
Все перед вами охватывала полукруглая двадцатифутовая стена, отделяющая большую часть пространства ангара от чего-то за своими пределами. И, судя по всему, Уризель не зря говорил что-то про крестовые походы. В недрах Дагона шла настоящая война.
Он перемолвился словечком с неким типом в грязно-сером комбинезоне и, получив одобрение, бодрым шагом направился к огроменной башне, высящейся над всем бастионом. Лишь раз мужчина обернулся, проверить не отстают ли от него конвоируемые. Впрочем, зря он волновался, бежать то было некуда.
Повсюду виднелись пустотники, пьющие, разговаривающие, тренирующиеся и предающиеся другим развлечениям. Компания оказалась крайне разношерстной. Можно было разглядеть чуть ли не все возможные виды воинов, исследователей и простого быдла, пришедшего явно за заработком. Словом, этот маленький городок из кусков древних боевых машин, представлял собой настоящую крепость, нашпигованную огромным количеством специалистов своего плана.
Впрочем, большую часть внимания все равно занимала башня, собранная из трех субатмосферных грузовых лихтеров. Она, словно чародейский жезл, высилась над всем этим многообразием лиц, и сверкала начищенной керамитовой поверхностью. Именно в нее Фош вас и привел.
Похоже сейчас был не приемный час, поскольку женщина в невероятно (здесь следует ввернуть крепкое словцо) внушающей силовой броне, спокойно стояла над множеством инфопланшетов и карт, изучая их с сосредоточенностью хищника, выследившего свою добычу.
- Миледи, я привел вам свежее мясо. Они с пиратского фрегата, и подарены нам лордом Матиасом. – Мужчина полуобернулся к группе и простер руку в сторону женщины. – Это маршал Селестия Тор, наша предводительница и ваша новая вторая мать. За сим прошу меня простить, дела не терпят.
И, словно он сделал все необходимое, Уризель молниеносно ретировался, оставив четверку один на один с поразительной блондинкой, не лишенной некого очарования, которая вообще не обратила внимания на неожиданный визит, продолжая разглядывать свои карты и планшеты. Впрочем, она стояла в профиль к вам, так что разглядеть и её, и её филигранную броню вы могли без труда. Вплоть до мельчайших посеребренных завитков, складывающихся в священные писания Кредо. Сам же доспех был цвета мрамора, с некими серыми прожилками, делающими узор еще более красивым.