Он усмехнулся гаденько, этот большой болотный гад с кожистыми крыльями. Ухо потрепанное почесал задней лапой, затем взрыкнул лениво, обдавая тебя, Макс, свежей вонью сладковато-прогорклой трупчины, неторопливо между желтоватыми зубами зверюгена разлагающейся.
Хихикнул издевательски кот. Сверкнул глазищами своими кошачьими, немного выпученными и загадочно желтыми – только зрачок больше змеиный напоминал, так и тлел себе недобрым угольком в ночи, разбрасывая острые искры этот самый зрачище вертикальный.
И вроде светло еще, и вроде золото рыжее заповедные леса укрывает мягким одеялком, травы себе шуршат вдохновенно, таинственно, и пахнет по летнему щедро, пахнет сладко и чудесно. Сахаром прижаристым, жирным духом земли веет, а неуютно вот как-то сделалось, ощутимо так гадостно сделалось на полянке гхтаньевой. От присутствия Зверюги неуютно, само-собой же, а еще от холодка этого мерзенького, споро от земли распространяющегося. Льдистого такого. Беспощадного холодка. Трогал он ноги, пробирался сквозь подошвы тонких кед. Лес дрожал, волновался, болтали о чем-то дремучие деревья и первый листик, красивый резной лист хашетайне изумрудной слезой приземлился на руку Динь. Как-то вдруг побагровел в руках девочки и сморщился.
Тревога молчаливая. Царство красного, алого, темно-зеленого и золотого цвета.
- Бу-бу-бу, Млада. Мммм, какой грозный зверёк. Скажите-ка на милость! И вкусный наверное, и задиристый такой в сложносочиненной ситуации, - жалом скорпионьим небрежно землю хлестанул Недосимбыч, выбивая облачко пыли. – А ну как ночь придет, чего делать будет наша млада? Задиристая сладкая млада светлой шерсти, как она тогда станет скулить, когда большой желтый глаз рухнет за край мира и наступит время Болотницы? Ночи Ночной, Красавицы Непогиблой! Бабушки в сером, как ее иногда зовут, ха-ха-ха. Думаете, вас эти самый гхта-а-аньки защитят? (промурлыкая издевательски), хэй хэй… Тогда уж сразу ждите пришествия ханнэков, раззевайте пасть и глотайте зеленое мяско мои юные малыши! Ханнэки то, зыннэки сё. Только плевать ханнэки на ваши дела, отрыжка чертова, агахыма проклятое. Вот что такое ханнэкам ваши дела!
Усмехнулся зверь, а глаза внимательными остались да льдистыми, глаза змеиные глядели жутенько. Не моргая. Скорпионье жало взад и вперед себе ритмично ходило, словно бы кобра зачарованная звуками арабской дудки.
На Динни поглядел жуткими своими глазами красавец.
- Кто я, не так важно, мои разлюбезные, вопрос - кто вы! Пророчество говорило о четырех Младах, о четырех легендарных героях, фу-ты ну-ты, которые придут нас всех спасти, вас спасти. Гнилой город Иррийцев спасти и эти вонючие ханнэчьи лужи. Фрррр! Оживят левиа-а-афанов, победят недобрую старушку. Хай-хэй. А что я зрю перед собой? Я созерцаю напуганных пьяных детей всего лишь. Скажите-ка на милость! А где настоящие млады затерялись, геройские крепкие туши, что будут рвать и метать? Вы убили их и съели их черепа, малыши!? Где вкусные человекинэ с сердцами горящими огнем, истекающими героизмом и смелостью. С той самой могучей печенью которая жирна? Которая так сладенько вкусна на моих клыках? Фррррр. Ну… хотите идите за мной, мла-а-ады. Или умрите, когда желтый глаз упадет в свою могилу. Ишохорья. Время увядания и нового рождения. Эгерей – время темного рока. Ва-а-ашего рока, если останетесь здесь.
Поднялся лениво. Двинулся себе прочь с кошачьей грацией.
- Эх-ха, смерть это тоже выбор. Желтый глаз падает за край мира и маленькие сюрпризы поджидают маленьких искателей приключений. Иногда они умирают быстро, сладенькие, а иногда с мучениями. Ох уж эти глупцы теплокровные человечки! Но вы сидите здесь и ждите свою судьбу, ребятушки. Она придет с неба, ха-ха-ха! Бабушка всегда рассылает своих крыс на небо, хо-хо-хо. Э-э-эчей, эчей, эчей. Бабушка любит шутить, хэ-хэ-хэ.
Развернулся Зверюга. Неторопливо вдаль пошел местный король Лев, но явно не спешил в этом деле, нарочитенько неторопливо прочь двинулся, будто бы не желая уходить. Он ведь здесь долго сидел. Глядел на вас спящих, варил про себя что-то в большой кошачьей голове…