Отдался Макс голоду неутолимому без остатка. Не сам по склону ввысь карабкается, Черныш его конечностями управляет, на крики позади себя внимания не обращает, лишь слюной истекает и мясо свежее, кровавое с немым восторгом воображает. А сам Макс в качестве зрителя в своем теле выступает. И не знает, как с щеном этим агрессивным сладить, да и надо ли с ним что-нибудь делать? Зверь этот же его порождение, его детище. Мировоззрение не абы от кого взял, а от создателя своего. А значит всё правильно делает. Правда ведь?
И продолжает Макс-Черныш лезть по земле осыпающейся, за корни, как за лианы хвататься и перепрыгивать с одной на другую. Ловко выходит, как у обезьяны. Видела бы его сейчас шайка хулиганская, респект бы словил парень однозначно. Понравился бы им Черныш. Как пить дать зауважали бы зверя лютого, да костлявого. Лепота какая!
Вот уже не видно камыша вонючего, солнце над головой светит, а запахи, манящие всё ближе и ближе. Облизывается Черныш, добычу чует, радость на вытянутой морде оскалом щёлкающим выражает. Гадал Макс, что случится, если пирующие едой с ним делиться не захотят. Вдруг жадные окажутся больно. А зверюга уже подсказывает, зловеще рыча. Говорит, что тогда жадины сами едой станут. В этом мире только так. Как в дикой природе. Надо лишь принять это. Сильный всегда слабого пожирает. Хулигану такой порядок вещей известен, хоть и на куда более щадящих условиях. Но если что он привыкнет. Обязательно.
Выбрался Макс на поверхность, наконец. Отряхнулся, руки об штаны вытер и стремглав чрез лес к поляне заветной помчался. Только листва во все стороны разлетается. Не ждёт никакого, да и кого ждать-то? Один он в этот раз.
Стоило до празднующих добраться, как резко затормозил юноша. Глаза выпучил, кулаками протёр. Не помогло. Чубаки, совсем недавно привидевшиеся ему, на месте остались. Даже щен чернящий стушевался при виде этаких громадин. Да, таких не покусаешь. Сам в котле окажешься. Но, судя по всему, шерстяному народцу щедрость и гостеприимство не чужды были. Расслабился Макс. Ща наестся!
Но топот ног позади отвлекает. Хмурится парень, оборачивается. А там Динка несётся с зонтом этим дурацким. В стойку сразу встаёт Черныш. Злится, рычит в голове у Макса. Да и сам парень не совсем понимает, чего это девица за ним увязалась. Да и ещё вон Афоню за собой хвостом притащила. Вроде все слова были сказаны ещё внизу. Встречает давнюю подругу Макс как дикобраз. Весь шипами обросший и напряженный. Не знает, чего ждать.
Но вот Динни опускает руку ему на плечо, произносит несколько душевных слов и потихоньку оттаивать начинает парень. От черноты своей кромешной немного очищается в её обществе. Даже улыбаться начинает. Разворачивается, приобнимает Динни за талию и волосы её от листвы налипшей чистить начинает. Гораздо чувственней и искренней его движения смотрятся по сравнению с тем же неловким поцелуем. В глаза девочке смотрит и говорит со своей извечной ухмылкой:
- И ты сюда неслась только, чтобы мне это сказать? Глупышка ты, Динка, - бормочет Макс, а затем неожиданно обнимает её крепко и на ухо шепчет, - И всё же… Спасибо.
Отпускает Динку. С теплотой на неё смотрит. Видит, что Чубак девчонка побаивается, поэтому берёт её за руку и говорит:
- Иди с Афоней Санька искать, Дин. Я сейчас умаслю своего зверя и вас догоню. Обязательно! Верь мне. Я вас теперь всех на большом расстояние чую, - хохотнул паренёк, - Ты пахнешь шиповником, к примеру. Очень классно пахнешь!