При столкновении с воротами Жидрунас чуть было не лишился головы, руки, карты, остатков нервов и последних не седых волос (даром, что седые волосы были разве что на самых неприличных местах). Будучи в своем естественном физиологическом состоянии, а именно в подпитии, Жиру высказал бы товарищу водителю все претензии по воинской службе, но ограничился лишь беззлобным:
- Ну, ты, жертва дырявого резинового изделия, полегче!
Карта же, по ходу, сразу не читалась. То ли он тупой, то ли лыжи не едут, но понять ее сходу он не мог. Он начал ее уже вертеть так и эдак, но снова зарядил местный дождик, который был совсем не дождик, а ливень, и поэтому карта отправилась за берец ботинка. Ехали не очень торопясь, и в итоге доехали. Какое-то черное (почему-то Жвиргждаускас был убежден, что черное) существо предложило ему сдаться. Ему, родственнику литовских борцов за независимость, коих великая Советская Власть десять лет отлавливала! Поэтому данное предложение Жиру счел за личное оскорбление.
- Ну заехали, блин. Был бы тут АГС, а не эта дрянь, поговорил бы с вами по-свойски. - тихо произнес Жиру на весь кузов, а в темноту крикнул:
- Зря ты, голубь сизый, изготовился и ждешь, зря ты сусало свое дремучее раздолдонил и слюни, понимаешь, ожидаючи, напустил тут целое ведро. А ну разбирай свою баррикаду, потомок путиловского рабочего, пока не залупил в твоё говорилово зажигательным!
Стоит ли говорить, что переводчик огня РПД был уже зафиксирован в положении "ОГОНЬ"?