Она не успевала совершить задуманное. Мысли будто остановились, как и само время... Завороженная, как кролик перед удавом, Яна взирала на летящую гранату, не в силах что-либо предпринять. Казалось, даже сердце остановилось...
Отчаянно хотелось проснуться. Ужасный кошмар... еще немного, нет-нет! Она обязательно проснется и почувствует, как взмокла вся... Как белье противно прилипает к коже... Как неистово бьется сердце, а сама почти задыхается. В такой острый пиковый момент всегда так происходит.
А затем останется всего лишь отдышаться, успокоиться... убедиться, что ты дома, в привычной обстановке и все под контролем...
Но нет, увы...
Пробуждение не наступило. Шу накрыл своим телом гранату... Страх. Хоть она и ненавидела его, сейчас ей было страшно, что он погибнет.
Такая вот ирония глупого сердца, которое этот Шу вряд ли вообще смог бы понять. Впрочем, она и сама сейчас не понимала. По правде говоря, вообще ничего уже не понимала.
Может, это все - такое дурацкое посвящение новичков?
Какой-то нелепый маскарад... Яна не успела даже что-то проанализировать, как почувствовала опустошение. Внутри образовался вакуум. Девушка тупо переводила взгляд с одного действующего лица на другое. Начиная с Шу, заканчивая Рейном. Она не знала наверняка, была ли граната настоящей, а не учебной, но все же не могла отделаться от подозрений, что местные могли успеть ее модифицировать. Зря, что ли, они теперь распинаются, держа плохую мину при не менее плохой игре.
Какой-то глуповатый цирк, полный сюрреализма. И вообще. Если положить, что эти пришлые были ходом для проверки мотивов Яны? А она купилась. Кто знает.
Одно стало ясно, никому здесь нельзя верить и полагаться придется лишь на себя.
Она бы даже нашла в себе уважение к поступку Шу, если бы точно знала, что он считал гранату реальной. Даже позавидовала пришлым, как они стояли друг за друга. Но мысли девушка не читала. И теперь уже совсем запуталась в том, что было истинным, что ложным.
Кристина, вон, ожидаемо защищала... Понятное дело, ведь ее жизнь на кону. Себя она защищала в первую очередь.
И все же одно Яна не могла упустить из виду, это казалось такой мелочью, вполне ожидаемой, что даже удивительно, почему так на нее подействовало. Так болезненно и жестоко... Будто рухнул последний бастион. Саксмо схватил ее за руку. Да, она знала, что другого ожидать и не стоило, тем не менее, какая-то ее часть, похоже, надеялась на то, что в этом человеке она может найти хоть каплю участия и понимания, что ли?
Для остальных то - просто рабыня, кусок мяса, как залог выживания их тушек. Они даже общаются с ней, как с кем-то ниже себя, как с собачкой, как с бесправным малым дитём. Забывая, что она тоже человек, что она тоже чувствует. И думает, черт возьми! А они навязывают свою правду и сильно удивляются, если кому-то не заходит это сомнительное разводилово.
Но нет!
Разочарование было столь сильным, что этот вакуум мигом образовал вокруг нее беспросветную стену одиночества.
Ее палачи, ее тюремщики - всего лишь одержимые своими личными интересами люди. Которые свято уверены, что они - самые важные, мир вертится вокруг них, и вообще. Лишь их потребности самые главные. А все окружающие призваны существовать для реализации их более весомых позиций. Все это было так мерзко. Уверенные в своей правоте слепые фанатики.
Ее угнетало своей беспросветностью уже даже не столько гнилое этическое полотно, сколько однобокое представление о чуждом мире! Ну, как же так?! Это было настолько очевидным, что Яне хотелось побиться головой о стену, как это недавно почему-то делала Нян. Психи.
Да, они не верили ей, а она не верила им. И все же она не палила их задание. Не выдала причину, по которой жаждет уйти. А они, если все вокруг не постановка, сами же и продемонстрировали пришлым, что Алиса почему-то должна остаться с ними. Еще и в такой форме, что уже и ежу понятно, что девушка не вольна выбирать. Идиоты.
- Ха-ха, как смешно, - кисло произнесла Яна на всю эту нелепую браваду. - Теперь я могу идти? - она посмотрела на Саксмо ничего не выражающим пустым взглядом, но твердо сказала: - Отпусти уже.
Со стороны разительную перемену в настрое девушки не мог увидеть только слепой. Эта пустота, отсутствие огня, борьбы, страха... Ни капли жалости либо огорчения. Вообще ничего. Ноль. Она почти казалась безучастной. Будто все вокруг больше не про нее.
И вообще неизвестно, что в таком состоянии может прийти в голову, если вообще придет.