Все развернувшиеся в Совете события Боджинг встретил спокойно, сидя в углу и делая пометки на листах. Можно было подумать, что его не касалось происходящее. А может так оно и было на самом деле, однако когда Луис оказал честь рядовому вампиру из клана Тремер, Боджинг вновь степенно поднялся.
- Ваш носитель информации - ассамит, убийца, палач и дьяблерист, мсье Луис. Он на моих глазах сжег регента тремер Люсьена Леруа, опалил меня и пытался совершить дьяблери над леди О'Двайер. Что сделаете Вы, мсье Луис, с таким вампиром. Думаю, именно от вашего ответа будет зависеть решение Примогена клана Тремер.
Ляовей слушал вентру, ковыляя к Филиппу. Он шел с трудом, опираясь то на одну спинку стула, то на другую. С трудом и болью во взгляде, устремленном на князя. Боджинг был одним из немногих, кто не боялся прямо смотреть на Кордоби. Не боялся его способностей к насаждению своей воли на окружающих. Приблизившись почти вплотную, тремер произнес:
А затем наступит время, когда Сир изгонит своих Потомков,
когда Сир бросит своих Потомков на милость солнца.
И тогда не будет милосердия для Лишенных Клана.
Не будет милосердия для Лишенных Дома
Для дворняг, которыми они станут.
И на их забытых Сиров ляжет проклятье Уриэля.
И на их ненавистных Сиров ляжет проклятье, вызванное нарушением заветов Каина.
- Это время пришло, мсье Кордоби. Как и начертано в Хронике Тайн. Вы отвернулись от клана Тремер. Вы бросили нас, Филипп. Лишили нас милосердия Отца, своего милосердия. Смерть двух старейшин Тремер в вашем городе, мсье Кордоби. Смерть четырех аколитов... Вы вознеслись и возомнили себя самим Отцом. Но вы ослепли в своем величии. Память крови взывает об отмщении.
Ляовей резко развернулся и с удивительным безразличием к происходящему побрел в свой угол, по-пути завершая историю, описанную в Хронике:
И на их ленивых Сиров ляжет проклятье охотников, которые становятся добычей.