После безуспешного сопротивления Ирэн лежала навзничь на полу. Руки, раскинутые в стороны. Разметавшиеся в беспорядке волосы. Остановившийся, остекленевший взгляд.
Где-то на границе зрения маячит удушающая, вязкая тьма. Кто-то беснуется. Ласомбра? Ассамиты?
«Шабаш пришёл по твою душу. Сражайся! Беги!» Невозможно пошевелиться. Даже на милиметр сдвинуть руку. Да что же это такое! Почему?!
Она помнила дикое, безудержное, пьянящее чувство свободы. Наслаждение схваткой. Жажду крови. Эти первобытные, звериные инстинкты, вырвавшиеся из-под контроля. Сехмет* вошла в неё. Сомнений быть не может.
Потом — маячащий огонь. Опасность. Нападение. Оружие. Чьё-то мелькнувшее лицо… Эдгар?
И паралич. Откуда этот паралич! Где все? Неужели их уже… и она осталась одна?!
Шаги. Приближаются.
«Сейчас тебя попросту прирежут. Какой позорный, унизительный конец… И хорошо, если сразу убьют, а то ведь… Говорят, Шабашиты очень изобретательны в издевательствах». В зелёных глазах, смотрящих прямо перед собой, — застывший, концентрированный ужас. Хочется зажмуриться, отвернуться, чтобы ничего не видеть, не смотреть в лицо убийцы. Но тело — будто сломанная кукла, надоевшая и выброшенная за ненужностью жестоким, капризным ребёнком.
Подошедший опускается рядом. Шарль?! Его голос.
- Интересное дежавю, не так ли, Ирэн?«Ещё бы не дежавю, паршивец. Доволен? Поиздеваться теперь пришёл?» Любопытные превратности судьбы. Три недели назад ситуация была точь-в-точь такой же. Разве что роли поменялись местами. И Шарль был без сознания, в торпоре. А ещё одно отличие…
Регент наклоняется ближе.
«Только попробуй тронь!»Силой мысли Ирэн рванулась с места прочь, но непослушная телесная оболочка так и осталась лежать на месте, прикованная к полу.
Лёгкий поцелуй на губах. Отстранился.
«Да уж, вот теперь — ситуация один-в-один, как под копирку». В глазах ирландки плещется изумление. Откуда Шарль знает, что тогда было?! Значит, торпор — это вовсе не состояние беспамятства? Значит, выходит, он всё помнит? А теперь решил поквитаться. И этот поцелуй — символ: «Вызов принят». Можно не сомневаться: Шарль будет мстить. И как истинный Тремер — мстить очень жестоко и изобретательно.
«Прямо как ты, Ирэн».Надо бы бояться. Но сейчас она почему-то довольна. Равных врагов люто ненавидишь, но так же и уважаешь. Потому что достойных противников не так-то много. Давно ей не доводилось встречать таких, как он… Наконец-то. Радостное, вперемешку с азартом, чувство облегчения.
Отошёл. Ещё голоса. Переговариваются, спорят. Эдгар и Бернар. Точно они. Их тональности и наполненность речи. А Микаэль где?
«Да хватит уже там болтать, освободите меня!»Снова шаги. На этот раз — иные. Так, кажется, ступает Эдгар. Наклонился — действительно он. Бережно подхватил на руки. Тяжёлая голова сама собой безвольно ложится британцу на плечо — и краем глаза взгляд цепляется за… они что, вонзили в неё кол?!
«Кто?! Да как!.. Неужели… Точно он. Как ты мог! Пусти! Куда ты меня тащишь! Ненавижу!»Негодование. Бессильная ярость от осознания своей беспомощности. Хочется орать, брыкаться, молотить кулаками по этой невозмутимой, «дышащей» спокойствием груди.
«А вместо этого ты очень уютно на ней пристроилась, Ирэн. Ведь уютно же? Ну признайся».Как же бесит!
Правду говорят буддисты. Иногда нужно просто промолчать и замереть. В недвижной тишине медитации рождается мудрость. Состояние Ирэн сродни этой медитативной, подобной трансу рефлексии. Хоть и вызвано поневоле, извне. И Ирэн думает. Из сумрака подсознания всплывает голос:
- Это необходимо, леди.А может, и впрямь это было нужно? Вряд ли Эдгар стал бы целенаправленно вредить ей, из злого умысла. Ведь не стал бы, правда?
Ярость сменяется чередой вопросов. Что произошло? Что она наделала? Как так получилось?
«Да когда же вы меня, наконец, освободите! Сколько ещё мне бревном быть?»Неужели никто не видит, что она в сознании?
По бледной щеке ведьмы алой змейкой заструилась одинокая слеза.