- Моя история - явно не для этой, уже завершающейся, ночи. Пока скажу лишь, что главные роли в ней сыграли регент Госслер и некая леди с волосами цвета воронова крыла.
— Так я и думала! — раззадорилась Ирэн. — За каждым грустным мужчиной всегда стоит какая-нибудь роковая красавица. Должно быть, она удивительно хороша собой, раз украла у такого джентльмена улыбку и смех.
Но потом вдруг добавила серьёзно:
— Вам невероятно повезло, Эдгар. Мало кто способен истинно любить даже при жизни, а уж в посмертии… — она махнула рукой. — Почти никто из Сородичей не умеет. Берегите эту жемчужину.
Новости о последних перспективных разработках науки, подкреплённой возможностями Тауматургии, заставили глаза ведьмы вспыхнуть огнём неподдельного интереса.
— Я всегда знала: будущее — за генной инженерией! И как генетик могу вам сказать, что в этих слухах может быть большая доля истины.
Она задумалась, потирая подбородок.
— Мне определённо надо в Лондон. Нужно быстрее рассказать об этом профессору Честертону! Если всё действительно так, то… это же тянет на Нобелевскую! Нет, вы представляете, какие возможности это откроет для Тремеров?!
Ирландка засуетилась, всё больше поддаваясь энтузиазму. Мысли лихорадочно заскакали в рыжей голове.
— Хотя нет. Профессор уже наверняка осведомлён. Он всегда первый узнает такие вещи. Потому что частенько их сам и изобретает. А раз так, он не просто знает, а активно работает над этим… А я-то чего тут сижу!
От этой новой мысли девушка чуть не подскочила на месте.
— Сэр Эдгар, вы гений. Мне надо срочно в Лондон, — безапелляционно заявила Ирэн. — Всё. После Примогената прямо сразу и поеду.
Отставать от прогресса науки леди О’Двайер явно не хотелось.
А ещё вдруг болезненно кольнуло осознание: как же давно она не видела глаза того, кто любил её в этой не-жизни по-настоящему.