— Благодарю вас, непременно, — любезно улыбалась Ирэн на приглашения, легко лавируя среди гостей, как горячий нож, проходящий сквозь масло.
Искренность любезности, честность мотивов и истинное мнение присутствующих её волновали постольку-поскольку. Пускай думают, что хотят, покуда это мнение не перерастает в прямую угрозу собратьям и клану Тремер.
Тьфу ты. Сглазила.
Ухо резануло назойливым, монотонным нарастающим пищанием — это шестое чувство подавало сигнал тревоги. Кажется, настырная девчонка или потакающая любому её капризу мать вздумала применить дисциплину. И, с учётом только что прозвучавшей реплики про желанность в глазах мужчины, Ирэн даже догадывалась, что именно это была за дисциплина.
«Если мужчина твоей мечты тебя не желает, лучшая месть — великолепно выглядеть».
Так говорила Флёр, применяя Присутствие на особо строптивых объектов своего внимания. Флёр… Она была Тореадором. И той ещё дрянью.
Уголки губ Ирэн презрительно дёрнулись от неприятного воспоминания. Но сейчас не время и не место. Поморщившись от боли в виске, ведьма шагнула к регенту. К чёрту сейчас размолвки. Посуду лучше побить дома, без свидетелей.
— Mikael, — обратилась она к мужчине по-итальянски, взяв его за руку. — Я уверена, эту сказку украсит ваше присутствие.
Со стороны выглядело это так, будто девушка убеждает его поучаствовать. Но на последнем слове пальцы ирландки с намёком стиснули ладонь регента, и Ирэн произнесла беззвучно, одними лишь губами единственное слово:
— Evoca.
[(Она / он) колдует (итал.)]
Ведьма обратила взгляд на балкон.*
Не то чтобы Ирэн не любила детей, нет. Ей нравилась их непосредственная любознательность. Но детская непосредственность — не то же самое, что нахальная раскованность с транслированием своего мнения во всеуслышание. А именно такими фразами вовсю без конца сыпала младшая Тореадорша. Если и существовали в этом мире существа, способные бесить Ирэн до чёртиков, то это определённо были невоспитанные дети. И умиляющиеся на их избалованность родители.