Разговор с Шарлем
— Бедный, бедный Шарль Анри Эдюан… — пропела Ирэн медовым голоском, опускаясь рядом с телом почившего Регента. — Ещё три ночи назад ты грозился выбросить меня с балкона, а сегодня твоя жизнь зависит от милости уличной девицы на Пигаль и Де Валле… Так, кажется, ты меня назвал?..
Она наклонилась к самому уху вампира и прошептала:
— Но не бойся… Уличная девица никогда не поднимет руку на беспомощного, потому что знает, что такое честь и мораль… Чего нельзя сказать о том, кого ты считал ближе всех на этом свете.
Ведьма обернулась на разговаривающих Торстена и Микаэля, одарив последнего взглядом, полным презрения.
— Смотри. Смотри же… Полюбуйся. Продал тебя ни за грош. Тебя! Героя войн с Шабашем, потомка знатного рода! Сородичу, которого видит впервые. Продал, зная, что ты — избранник Лоретты, а во-он тот Высокий Регент — её заклятый враг. Своими руками отдал тебя в заложники. Что ты на это скажешь, м?.. Должно быть, горько видеть, когда собственное дитя предаёт тебя ещё при жизни?.. Пожалуй, это сродни неисполнению последней воли, как думаешь? Имей ты сейчас право голоса, ты ведь предпочёл бы лежать в капелле Лоретты, поближе к родине, а, Шарль?..
Ирэн вздохнула с наигранной грустью.
— А знаешь, что сделала бы я, будь ты моим Сиром? Вцепилась бы мерзавцу в глаза. Стой передо мной хоть Высокий Регент, хоть Понтифик, хоть сам Каин, плевать! Лучше погибнуть за Сира, чем снести такой позор!
На волне подступивших эмоций её шёпот сделался свистящим, почти переходя в полнозначный голос. Но через мгновение девушка уже продолжала как ни в чём ни бывало:
— А твоё дитя преспокойно позволяет втыкать в тебя клыки, будто ты подушка для иголок. Так кто из нас знаком с понятиями «честь» и «верность», а, Шарль?.. Твой потомок или бесстыжая девица с Пигаль и Де Валле? Подумай… Ведь Торстен проверял его, намеренно провоцировал. И Микаэль не прошёл эту проверку. Какие только сюрпризы не уготавливает нам жизнь, правда?.. Что ж… значит, тебе на одре суждено познать горечь разочарования.
Ведьма распрямилась. Всмотрелась в бледное, неподвижное лицо спящего аристократа, которое сейчас, в этой застывшей мертвенности, казалось ещё красивее. Лукавая, издевательская улыбка исчезла с её лица, уступив место серьёзности и… искренней грусти. Ирэн приподнялась, неспешно поправила на Шарле выпростанную после бесцеремонной дегустации Торстена одежду.
— А мне, видно, судьбой уготовано объясниться с тобой вот так...
Косметической влажной салфеткой она принялась аккуратно стирать с кожи спящего соринки и частички запёкшейся крови.
— Я ничего этого… то есть… ты вправе не поверить, но я не хотела. Того, что происходит между нами, Шарль. Однако у меня не было выбора… Ты посягнул на самого дорогого, кто есть у меня в этой жизни. На Куинна, моего любимого. Любил ли ты сам когда-нибудь, Шарль?.. И что бы сделал на моём месте?..
Ирэн опустила глаза, задумалась.
— Ты сам прочертил границу меж нами, через которую ни ты, ни я уже не переступим. Потому что, в сущности, мы ведь так похожи с тобой в своей гордости… И никогда не признаем этого, не уступим друг другу.
Вынув из сумочки расчёску, девушка бережно, заботливо заскользила гребнем по спутавшимся волосам мужчины, продолжая свою «исповедь».
— Отныне мы разведены самой судьбой. Мы никогда не сможем жить в мире. Ты — по одну сторону, я — по другую. И благо одного из нас непременно обернётся бедой для другого. Как жаль, правда?..
Её задрожавшие вдруг пальцы выронили расчёску. Не в силах больше сдерживаться, с нежностью заскользили по волосам, по щеке вампира. Ирэн не понимала, как это происходит, как такое вообще возможно. Но это выходило само собой, будто в трансе. Какая-то непреодолимая сила заставляла её сейчас дарить своему врагу эти полные ласки жесты.
— А ведь мы с тобой, Шарль, могли и не враждовать, сложись всё иначе… Если бы делили одну кровь, одну судьбу… Если б ты был бы моим Сиром, не пришлось бы нам сражаться в этой жестокой войне.
Она замерла, прикидывая что-то в голове. Потом решительно извлекла из сумочки маникюрные ножницы и отрезала у себя длинную прядь.
— Ты должен жить, Шарль. Живи. Пожалуйста. Я хочу этого. Надеюсь, когда ты очнёшься, огонь твоей ненависти ко мне будет жить лишь в пламени этой пряди. Перетечёт туда и останется запечатанной в ней навеки. А если нет…
Ведьма вложила свой отрезанный локон в нагрудный карман лежащего.
— …если огонь твоей ненависти всё так же сильно, невыносимо будет жечь душу, ты всегда найдёшь меня по этой пряди, где бы я ни была. И мы встретимся. Лицом к лицу. Я буду ждать этого часа. А сейчас… спи спокойно, Шарль Анри Эдюан. До скорой встречи…
С этими словами она наклонилась и прильнула к губам мужчины в долгом прощальном поцелуе.