— Как ты себя чувствуешь? — поинтересовалась она у Каору, когда вернулась за своими на место не слишком удачной охоты. — Не хочешь поехать завтра со мной в этот бар? На ферме с питанием, сама видишь… Да, насчёт завтра!
Ирэн повернулась к спутнице Стива.
— Ребекка, ты случайно не собираешься днём в окрестности города? Я была бы очень признательна, если бы ты купила мне новый смартфон. С симкой. Кажется, в этой глуши не найдёшь ни одного магазина, работающего дольше девяти вечера… А то чего доброго, заявятся к нам гости, если снова не прибегу к ним в участок по первому требованию.
***
По прибытии в Экви-арс четвёрку ждала ободряющая новость: возможно, разгрузочные ночи подошли к концу и завтра будет поставка свежей крови. Ирэн, впрочем, восприняла известие без особенного энтузиазма. Она всё ещё была обижена на князя за намерение лишить её драгоценную персону части поклонников из числа служивых.
— Сам-то небось уже любезничает с какой-нибудь метёлкой! А то и не одной. А мне уж прям и нельзя с одним полицейским позаигрывать. Нет, ну ты посмотри, какая гендерная несправедливость! Двадцать первый век, а всё туда же. Мужчине, значит, можно, а женщине ни-ни! — Ирэн обиженно надула губки и уставилась на своё отражение.
В этот предрассветный час по традиции, сложившейся с тех самых пор, как у неё появилась Шакти, ведьма, лишённая всех покровов, сидела перед зеркалом. Неспешно, прядь за прядью расчёсывала медные волосы перед сном. А заодно делилась с пушистой любимицей всем, что в голову пришло минушей ночью. Кошка сидела поодаль, неподвижно, как мраморное изваяние, и лишь изредка смежала жёлтые глаза-луны. Умиротворяюще, всепонимающе. Идеальный слушатель.
— Этим вечером в Элизиуме я должна была быть рядом с князем, а не эта!
Кем была «эта» и почему она уверена в её существовании, затруднилась бы ответить и сама Ирэн, если бы её спросили. Да даже сам князь, вероятнее всего, был вообще ни сном ни духом. Такова уж природа женщины: сама надумала — сама обиделась и приревновала.
— Что? — Ирэн глянула на пристально смотрящую на неё кошку. — Да-да-да, знаю этот взгляд. Ты сейчас думаешь «Хозяйка, тебе в пересчёте на людские стукнуло 80, а ты всё ревнуешь как пылкая младая дева 15-ти лет. Дура ты бестолковая». А вот и ревную! Хочу и буду. Чёрная зануда, вот ты кто.
Занятная штука психология. Сколько бы событий ни меняло характер сородича, а порой так и проскальзывало в нём то самое, сохранившееся от смертного, получившего становление. Ирэн было 22, когда её обратили. Занимающаяся заря юности. Бурлящей, искрящей, переливающейся мириадой оттенков. Но вместо радужного семицветья непроглядная чёрная ночь приняла её в свои объятья…
— Может, потанцевали бы даже… — мечтательно протянула Ирэн, продолжая грезить о несостоявшейся встрече. — Как думаешь, князь любит танцевать? Мне кажется, он просто не может не любить. К тому же крупные мужчины удивительно хороши в танцах. Помнишь Эдгара? Тюфяк тюфяком, а уж как он легко вальсировал… Как бабочка порхал. А Филипп Кордоби, милая ты моя…
Она развернулась к кошке, откинув волосы на белоснежную спину, и размеренно проговорила, глядя ей прямо в глаза:
— Два. Метра. Роста. Не меньше, я тебе точно говорю. И куча мышц. Потрясающая сила! А рубашка… ты видела? А нет, тебя же не было на представлении, — ведьма небрежно махнула рукой, мол, «что с тебя взять», и вновь принялась за расчёсывание. — О, дорогая… Тогда представь. Цветом как твоя шубка, поблёскивающая в свете полной луны, истинный чёрный, изысканный… А наощупь — как моя кожа только после душа, шелковистая, слегка влажная… — Ирэн аж выгнулась в спине от разыгравшегося воображения. — Это называется стиль, дорогая. Это была рубашка из мокрого шёлка, точно тебе говорю. Натурального, разумеется. И стоит, м-м-м, пожалуй, как комплект кожаных чехлов для нашей машинки.
— Мя-я-я! — впервые за беседу подала голос четвероногая.
— Не ревнуй, — рассмеялась ведьма. — Я же тебя к твоему чёрно-белому не ревную. Хотя как по мне — лучше бы себе полностью чёрного нашла. Бери пример с меня.
— Фьюф! — вдруг чихнула чернышка.
— Будь здорова! Вот видишь, дело говорю. Хозяйка дурного не посоветует.
Ирэн вздохнула и задумалась.
— Был бы телефон, послала бы хоть СМС... В стихах.
Она вскочила так резко, что кошка вздрогнула.
— Шакти, точно! А что если написать князю романтическое послание в стихах! Как думаешь, ему кто-нибудь писал такие? Ну сама посуди: раз он князь, то ему много лет. А в его времена эпистолярный жанр процветал. Решено. Пишем! Поэму. А начнём так.
С этими словами Ирэн запрыгнула на кровать и, картинно приложив руку к груди (к слову сказать, обнажённой), в подражание актёрам громко продекламировала:
— «За что, за что, жестокосердый, покинул ты свою Ирэн?»
— Ну как тебе? — поинтересовалась она у кошки, порядком озадаченной эксцентричным поведением хозяйки. — Только что сочинила. Вот что тоска с безутешными женщинами делает. Глядишь — так и Сафо современности скоро сделаюсь, сидя в голодном заточении.
Голодать дольше Ирэн не собиралась. Она и так этим вечером потратила бесценные запасы крови, для того чтобы притвориться человеком. Ну ничего, завтра она славно отужинает своим кавалером. А может, не только отужинает…
***
Лишь только последние закатные лучи исчезли с горизонта, а Ирэн была уже на ногах. С причёской, макияжем и особенно нарядом мудрствовать лукаво не стала: не на бал же идёт. Свидания в баре имеют свою прелесть: никогда не знаешь наперёд, кончатся они участием в драке в пьяном угаре или жаркими поцелуями в тёмном углу танцпола. Едино одно — для обоих случаев одежду лучше подбирать такую, которую порвать не жалко.
И пистолет не забыть, да.