- Верно, дела, - хмыкнул Леруа. - Мсье Пирсон, я отзываю свое приглашение и закрываю тебе доступ в капеллу Нанта. И даю тебе последний, самый последний шанс выбрать сторону: если ты докажешь, что полезен клану, если ты сможешь заслужить право аудиенции со мной и убедить меня в том, что тебя действительно стоит принять - я рассмотрю этот вопрос. До тех пор ты - персона нон грата, и я искренне советую тебе не делать ничего, что я мог бы истолковать, как нелояльность. Иначе мой сир - Лорд, очень быстро узнает об этом.
Регент (а именно таковым, вовсе не "будущим" его видели сейчас те, кто сидел напротив), вновь обратил свой взор на девушку.
- Теперь вы, Бет. Если позволите, я бы хотел быть вашим другом и называть вас именно так. Стивен сейчас пойдет по своим делам, а вы останетесь и спокойно закончите свою трапезу, после чего отправитесь со мной. Вы гораздо благоразумнее того, кто поделился с вами своей причастностью к великим тайнам, и заслужили гораздо более... нежное обращение. Обещаю вам, что мсье Пирсону не причинят никакого вреда, по крайней мере, если сам на себя его не накличет. Вы же получаете возможность стать равной нам. Это позволило бы вам провести самую настоящую вечность рядом с тем, кто вам так дорог, не опасаясь, что он в любой момент может завести себе нового слугу. Я уверен, что мсье Пирсон вернется к нам, когда узнает, как вы преобразились.
Несмотря ни на что, Леруа смотрел тепло, на них обоих. Он видел в них детей, таких неопытных, полных страсти и бунтарского духа. Он мог это понять - но сейчас было совсем неподходящее время, чтобы заниматься воспитанием детей. Ситуация требовала мудрых решений и решительных мер, и потому Стив, получив легкий шлепок по самолюбию (по заднице тоже было бы неплохо, но, опять же - ситуация не та), должен был поостынуть, поразмыслить и действительно постараться во благо клана и капеллы Нанта. Быть отлученным - хорошая возможность продемонстрировать экстраординарные таланты и заслужить право вернуться туда, где лестница "наверх" для него не закрыта.
Что же до девушки. Она могла принять условия Люсьена, получить бессмертие, и даже определенную свободу воли - Леруа знал, как можно разорвать ее пагубную связь. Могла стать чем-то большим, чем кровавая куколка в руках беспечного сородича. Или могла пойти на поводу у своих чувств, вызванных этой извращенной любовью и воспротивиться воле Регента.
В последнем случае их обоих ждало падение в губительную бездну безрассудных страстей. И - окончательная смерть либо позорное забвение.