Бледная рука с длинными пальцами, плавно изогнувшись, поставила на столик бокал. Густое, вязкое содержимое всколыхнулось багряными бликами.
Полумрак комнаты скрывал сидящую спиной ко входу и лицом к окну безмолвную фигуру. Но что-то неуловимое в позе, движениях, во всём образе позволяло интуитивно и безошибочно угадать в этом силуэте женщину. Она взглянула на экран звенящего смартфона, немного помедлила, подержав тот в руках, словно проверяя намерения неслышимого ещё собеседника. И, легко откинувшись на спинку дивана, наконец нажала кнопку приёма.
— Соглашусь, мсье, вечер сегодня и правда чудный*, — ответила она по-французски. — В самом деле, что может быть прекраснее полнолуния, вы не находите?
В этом была вся Ирэн. В простом формальном приветствии в одно слово, о значении которого уже мало кто задумывался среди современных носителей, она будто воскрешала душу — первоначальные смыслы, идущие из глубины веков, дополняющие друг друга, причудливо переплетающиеся и соединяющиеся в нечто качественно иное. Ирэн умела смаковать язык подобно хорошему вину с богатым букетом.
Её голос звучал негромко, мягко, бархатно, обволакивающе. Она и в самом деле сидела сейчас перед расшторенным окном с панорамным остеклением до пола, купаясь в серебре света полной луны.
________________
* Ответ Ирэн основан на принципе языковой игры: с французского "bonsoir" дословно переводится как "хороший вечер".